— В принципе, ответил я, я с вами согласен, насчет кожи... но с мясом, генерал?... что вы с мясом делаете... Вы его едите?
Генерал подумал несколько минут и сказал:
— С мясом?.. К несчастью, негры не съедобны; некоторые из них даже ядовиты... Впрочем, если это мясо известным образом заготовить, то из него, я думаю, можно получать хорошие консервы... для армии... Нужно посмотреть... Я предложу правительству что-нибудь в этом роде... По наше правительство слишком сентиментально...
— Поймите, молодой человек, продолжал генерал более доверчивым тоном, поймите, что эти сантименты нас губят... Мы не народ, а мокрые курицы, блеющие овцы... Не умеем принять решительных мер... С неграми... еще куда ни шло... справляться можно... Избиения среди них не вызывают криков... потому что общественное мнение не считает их за людей, а почти за животных... Но попробуйте оцарапать только белого?.. А! та! та!.. Такая грязная история поднимется!.. Я вас по совести спрашиваю... На что нам нужны наши арестанты, наши каторжники?.. Они нас разоряют, а что мы от их получаем?.. Что?.. Скажите мне, пожалуйста... А как вы думаете, разве из этих каторжных тюрем, центральных и всех других исправительных домов нельзя было бы устроить великолепных казарм?.. А какую кожу можно было бы выделывать из этих пенсионеров!.. Кожа преступника! Да вам все антропологи скажут, что нет лучше ее... Но что говорить!.. Подите, троньте белого!
— Генерал! — прервал я его, — у меня мелькнула блестящая мысль... простая, но гениальная мысль.
— Говорите!..
— Можно красить белых в цвет негров, чтобы пощадить национальную сентиментальность...
— Так... а потом...
— А потом убивать... а потом дубить их кожи!..
Генерал стал серьезным, озабоченным.
— Нет! — воскликнул он, без обмана... Такая кожа была бы подлогом... Я солдат, честный солдат... Теперь убирайтесь... Мне нужно работать...
Я допил свой стакан, на дне которого оставалось еще несколько капель абсента и ушел.
Отрадно время от времени встречать таких героев... истинных выразителей народного духа.
X
Маркиза Параболь положительно революционизирует местное население и всех приезжих своими туалетами и поразительной красотой... Я когда-то знавал ее и даже очень близко — но ничего дурного в наших отношениях не было, как вы сами увидите... Можно бы, пожалуй, возобновить знакомство... Но мне как-то в голову не приходило... Зачем?.. Я даже рад, что мое лицо не напомнило ей о наших прежних интимных отношениях, хотя мы и встречаемся утром и вечером, в буфете, в аллеях, в клубе...
С первым мужем она развелась, второго похоронила. Теперь я не знаю, что с ней, чем она живет и почему называется маркизой Параболь... Да и знать мне это незачем... Здесь у нее много поклонников... Вечные празднества, прогулки... Всегда за ней целая свита обожателей, всех видов животной чувственности.
Но вот, видите ли, курорты оказываются единственным местом, где божественное Провидение еще дает знать о себе.
Несколько дней тому назад по соседству со мной поселился в отеле какой-то господин с очень грустным лицом, или, вернее, совершенно безличный... Седая голова, серое лицо, серый костюм и, наверное, серая душа, все под один цвет... Спина согнута, ноги дрожат... И несмотря на это чувствуется, что это не очень старый человек... У него угловатые манеры и вид маньяка... Несколько раз за обедом, на дворе отеля, на прогулке я замечал, что он упорно смотрит на меня... Его взгляд раздражал меня, хотя в нем не видно было никакой вражды... Но я все-таки уже готов был положить конец этому, как вдруг вчера этот господин совершенно неожиданно вошел в мою комнату...
— Извините... — сказал он мне... но это сильнее меня... Мне нужно, наконец, отвести себе душу... Вы очень хорошо знаете маркизу Параболь... Я вас часто, очень часто встречал с ней... в театре... ресторане...
— Совершенно верно, знал... ответил я холодно.
И я счел нужным по глупости прибавить:
— Ничего дурного между нами не было...
— Я знаю.
Затем после некоторого молчания он представился:
— Я первый муж маркизы...
Я поклонился и вопросительно посмотрел на него.