— А депутат на днях еще говорил, что я самодержавен... что без меня ничего не делается, и что я могу делать, что я хочу...
Он обращается за советом к своему соседу, который состоит членом общинного совета и знает законы.
— Так и есть, дядя Риволи... отвечает тот с важным видом. Все это придется сделать... И так как вы не умеете писать, то я вам окажу эту маленькую услугу... и сочиню вам прошение...
Прошение отправлено. Проходят два месяца... Префект не отвечает... Префекты никогда не отвечают... Они сочиняют стихи, флиртуют с женами сборщиков податей или живут в Париже, проводя свои вечера в Олимпии, Амбассадере. Каждую неделю смотритель останавливается перед домом дяди Риволи.
— Ну... где же разрешение?
— Нет еще.
— Нужно послать отзыв...
Отзывы следуют за прошением, написанным на гербовой бумаге, и попадают под зеленое сукно, в канцелярскую могилу.
Каждый день дядя Риволи поджидает почтальона на дороге. По никогда почтальон не останавливается у его дома. А бреши стены увеличиваются; камни выпадают и скатываются по откосу дороги; высохший от большого мороза цемент крошится, и трещины, как язвы, покрывают полуразрушенную стену.
Однажды ночью поднялся сильный ветер и повалил стену. Еще на заре дядя Риволи констатировал этот печальный факт. Во время своего падения стена поломала плодовые деревья, которые давали осенью такие хорошие фрукты. Дом бедного человека остался теперь без всякой защиты. Воры и бродяги могут каждую, минуту прийти, переловить кур, забрать яйца... А тут еще появляется страшный смотритель.
— Что?.. говорил я вам, видите... она, конечно, упала!.. Ну-с, я составлю протокол...
Дядя Риволи плачет.
— Разве я виноват? Разве моя в этом вина? Вы же сами не давали мне починить ее!
— Ну, ну... вовсе уж это не такое большое дело... Вместе с прежним штрафом вам всего придется заплатить четыреста пятьдесят франков и судебные издержки... Соберете.
Но дядя Риволи не может столько собрать. Все свои доходы он черпает из своего садика, который он обрабатывает своими собственными руками. Он становится мрачным и по целым дням сидит с поникшей головой перед потопленным очагом. Два раза был судебный пристав. Он описал дом, описал сад. Через неделю все пойдет с молотка... И вот однажды вечером дядя Риволи встает с своего места у очага и тихо в темноте спускается в погреб... Ощупью он отыскивает среди пустых винных бочек, рабочих инструментов и корзин толстую веревку... Затем он отправляется в сад.
Посредине сада стоит большое ореховое дерево, которое широко раскинуло свои ветви над травой и тянется к небу, озаренному теперь перламутровым светом луны. Он взбирается по сучьям, как по лестнице, и прикрепляет веревку к самой высокой ветке; затем он обвязывает веревку вокруг шеи и прыгает вниз... Веревка скользит по ветке, дерево слегка трещит...
На следующий день почтальон приносит разрешение от префекта... и видит, что в саду среди ветвей качается удавленник на веревке, и две птички над ним щебечут.
Затем рассказывает четвертый:
Уж поздно вечером после неудачного дня Жан Оборванец решил вернуться домой... Домой!.. Он так говорил про скамью в сквере па площади д’Анвор, где он уже больше месяца ночевал под ветвями каштанового дерева... В этот момент он находился на бульваре у Водевиля. Конкуренция с каждым вечером все растет, легкости в ногах уж нет, да и не везет... и вот за целый вечер... два су... да еще два иностранных су, которых нигде не берут...
— Дать два негодных су такому бедняку, как я... а миллионер!.. одна досада...
Он припоминает этого господина... красивая наружность... богато одет... белый галстук... ослепительная грудь... палка с золотым набалдашником... И Жан Оборванец без всякой ненависти пожимает плечами.
А тут еще нужно было тащиться на площадь д'Анвер...
Это было далеко, но его тянуло „домой“, к его скамейке. Да там и не дурно было, и уверен он был, что никто не потревожит... полицейские в конце-концов сжалились над ним и давали ему спокойно спать в сквере...
— Вот так плохой день, черт возьми!.. За три недели первый такой выдался... И то правда, говорят, в торговле застой... И все это от англичан, сказывали... проклятые англичане... чтобы их черти побрали!..