В душевой шумела вода, и слышалось невнятное бормотание. Возле закрытой двери выстроились в прямую линию строго по росту Митобэ, Хьюга и Идзуки, а стоявший чуть в сторонке Киёши усиленно чесал репу, казалось, на полном серьёзе обдумывая план действий по экстренной эвакуации человека из душевой.
- Эй! – Кагами остановился у двери и подёргал за ручку – закрыто. – Подопечный? Чего ты там? Это я.
- Совершенно никуда не годится, – донеслось из-за двери.
- Что не годится? – Кагами нахмурился, лихорадочно соображая, что бы сделал док на его месте, и прильнул ухом к двери. – Послушай, открой дверь, и мы посмотрим, что там не годится.
- Так нельзя, я не одет. Неприлично быть неодетым при посторонних, – пробормотал подопечный, и Кагами легко представил, как Куроко слегка тряхнул головой, словно подтверждая свои слова. – Никуда не годится.
- Давай так, – Кагами набрал в лёгкие побольше воздуха. – Я закрою глаза, ты откроешь дверь, и я войду. Только я, больше никто. Я ведь не такой уж посторонний. И смотреть я не буду. – Тайга улыбнулся, ободрённый воцарившейся за дверью тишиной, наполненной только звуками падающей воды, и сделал товарищам знак, что справится сам. Киёши кивнул, перебросил ему большое махровое полотенце и отошёл от двери. – Так годится? Я закрыл глаза. – Тайга повесил полотенце на плечо, сжал дверную ручку пальцами и честно зажмурился.
Пауза продолжалась секунд двадцать, в течение которых Кагами слышал только собственные гулкие удары сердца где-то в ушах, потом раздался лёгкий щелчок.
- Я захожу и не смотрю, – проговорил он, осторожно открыл дверь, неловко вошёл внутрь и снова закрыл её.
Воздух внутри был влажным и густым. Подопечный молчал, и Кагами занервничал, чётко осознавая, что предложенный вариант хоть и позволил ему оказаться внутри, но всё равно не давал возможности понять, в порядке ли Куроко, не поранился ли и что всё-таки «никуда не годится».
- Эй, Куроко? – нерешительно позвал он. – Я вот тебе полотенце принёс, вдруг ты забыл?..
- Не могу, – отозвался Куроко откуда-то слева, и Кагами инстинктивно развернулся на голос и сделал полшага в его сторону. – Я не могу. Не получается. Никуда не годится.
- Что ты не можешь-то? – переспросил Кагами, перебирая в уме догадки одна чудесатее другой.
- Будет больно. Я не могу, – затараторил подопечный своим монотонным голосом. – Все могут, а я не могу. Это неправильно. Я хочу, как все, но не могу. Это никуда не годится.
Кагами нервно сглотнул, размышляя над следующим наводящим вопросом, и неожиданно припомнил вчерашнюю фразу подопечного: «Под душем больно. Никуда не годится», – и тут же смачно хлопнул себя ладонью по лбу.
- Так вот ты чего… – протянул он, заметно расслабившись. – Слушай, ну это я виноват. Я забыл, что ты в ванне всегда плескаешься и не любишь мыться под душем. Ты меня прости, ладно? – Тайга не совсем понимал, почему нёс весь этот бред, но откуда-то возникло чёткое желание извиниться.
- Никуда не годится, – повторил подопечный, и голос его показался Кагами чуть менее напряжённым.
- Согласен, – усиленно покивал Тайга. – Но мы сейчас что-нибудь придумаем. – Он запустил руку в непослушные вихры на затылке. – Ванну, конечно, тут не найдёшь…
- Я неправильный, – тихо пробормотал Куроко. – Я не могу мыться в душе, потому что я неправильный. Это никуда не годится.
- Эй, а ну-ка слушай сюда, – повинуясь секундному позыву, Кагами сделал ещё несколько шагов на голос, протянул вперёд руку. – Ты не такой, как все. Ты забавный и немного странный. Зато ты куда как умнее меня в математике. И столько про поезда знаешь. И про Джордана все подробности. И ты правда интересно играешь в баскетбол. Поэтому мне, если честно, чихать на то, что у тебя синдром немца, фамилию которого я ни за что, наверное, не запомню. Вот так вот. Что на это скажешь?
- Будь здоров, Кагами-кун, – проговорил подопечный после полуминутного молчания, и Кагами показалось, что его голос прозвучал ближе.
- Чего? – нахмурился Тайга.
- Когда кто-то чихает, принято говорить «Будь здоров», – пояснил Куроко.
- Вот теперь узнаю моего чудика, – хохотнул Кагами и тут же добавил: – Слушай, я вот что подумал: может тебе таз подойдёт? А? Куроко? Ты хоть отвечай, я же не вижу ни зги! Ты там киваешь, что ли? Или нет?
- Таз – это не ванна, – упрямо проговорил Куроко, но после некоторого раздумья добавил: – Но в тазу не больно.
- Сгодится, значит? – обрадовался Кагами. – Я тогда сбегаю, поищу.
Он почти уже развернулся к двери, когда ощутил невесомое прикосновение холодных пальцев к своему предплечью, которые, однако, тут же пропали. Тайга замер: подопечный впервые коснулся его по доброй воле, и это было… странно. И как-то особенно. Как будто совершенно неожиданно выиграл в лотерее счастливый билет.
- Держать кого-то, обхватив рукой, – проговорил Куроко глухо, – называется «обнимать».
- Нет, обнимают по-другому, – выдавил Кагами, удивляясь, каким чужим показался ему собственный хриплый голос. – Когда-нибудь покажу. А пока принесу таз, и сможешь мыться, как привык, согласен?
- Да, Кагами-кун, – послушно ответил тот. – Держать кого-то, обхватив рукой. Определённо, обнимать, – услышал Тайга уже с порога.
***
Док заглянул только к ночи, когда давно переодетый в пижаму Куроко уже допивал свой успокаивающий чай, забравшись с ногами на кровать и сжимая кружку обеими руками, а Кагами вернулся из ванной, где тщательно отмывал трофейную тарелку.
- Привет, док! – поздоровался Кагами, стряхивая тарелку и ставя её на стол. – Видите, всё нормально, а вы переживали.
- Ну, как прошёл день, Куроко-кун? – спросил Такао, усаживаясь в кресло и взглядом шаря по столу в поисках чего-нибудь вкусненького, после чего Тайга быстренько достал из рюкзака припасённые специально для дока картофельные дольки.
- Определённо, хорошо, – покивал подопечный, отпивая чай.
- Чем ты занимался сегодня? – уточнил доктор, с удовольствием положив в рот кусочек картошки и блаженно сощурившись.
- Сначала мы ехали на машине и познакомились с Кагеторой-саном, начальником Пожарной Академии. А ещё у Кагами-куна есть брат, Химуро-сан, который на самом деле не является его кровным родственником, – принялся рассказывать Куроко. – Мы играли в настоящем спортивном зале в баскетбол один час и двадцать две минуты. Я играл в одной команде с Кагами-куном, и она победила со счётом девяносто шесть – восемьдесят восемь. Я получил двенадцать очков.
- Мои поздравления, – улыбнулся Такао.
- Ко мне не прикасались и не толкали. Киёши-сан на самом деле не использует кардиостимулятор, а Идзуки-сан совсем не любит Басё и не пишет хокку. «Шуры-муры» означает романтические отношения между Хьюгой-саном и Айдой Рико-сан, но об этом нельзя говорить Кагеторе-сану, потому что тогда у Хьюги-сана будут проблемы со здоровьем и действительно начнётся паранойя, – продолжил выкладывать всю подноготную подопечный.
- Тебе понравился сегодняшний день? – уточнил Такао, подав встрепенувшемуся Кагами знак рукой, чтобы тот помолчал.
- Определённо, да, – кивнул Куроко.
- Это замечательно! – улыбнулся доктор. – Что ещё ты делал?
- Мылся в душе с Кагами-куном, мне было не больно. Обнимался с Кагами-куном. Определённо, обнимался, – проговорил подопечный, отчего Тайга мгновенно залился краской, поймав на себе взгляд Такао.
- Док! – возмутился он. – Вы не подумайте! Я ничего… Я же не извращенец! И вообще, у меня глаза были закрыты! Я даже не видел ничего! Он просто закрылся в душевой и не мог помыться, потому что под душем не привык, но я ему принёс таз, и потом всё было нормально!