Пошатываясь, я выбралась из кресла, собираясь отправиться к ним. Видимо, не создала меня природа для полета - не на этих консервных банках, по крайней мере.
Уже в дверях глухой звук удара заставил меня машинально схватиться за косяк. Секунды вдруг стали вязкими и тягучими, как смоляные нити.
Вот из бурой пелены на корабль медленно, как-то растянуто падает черное пятно. Натужно ревут под двойной тяжестью двигатели. И еще не до конца понимая, что происходит, я вижу, как в просветах облаков появляется земля.
Корабль падал ей навстречу, хромая на левое, подбитое прямым тараном крыло. Потом был удар от жесткого приземления, был полет юзом на брюхе по обломкам скал. А потом...
Глаза распахнулись в кромешной темноте. Щеку леденил металл палубы, завернутая за спину рука упиралась во что-то острое. Тихо, пусто, темно.
Я высвободила руку, протерла глаза и села... Попыталась сесть - ноги не слушались. Я ухватилась за подлокотник ближайшего кресла и подтянулась. Руки были в порядке.
Глухо, будто сквозь вату, застрекотала очередь. Одна, другая...
Пальцы разжались, и я рухнула обратно на палубу. Чуть дальше в коридоре горел тусклый аварийный маячок, скупо разбрасывая красноватые блики. И снова тишина... Я перевернулась живот и прислушалась. Нет, не тишина. Где-то далеко, будто на другом конце материка, глухо тявкали винтовки. И не только они.
А ведь где-то там болтается Рис... Я почувствовала, как волосы у меня на затылке встают дыбом и попыталась встать хотя бы на колени. Почему ноги не слушаются, до меня дошло не сразу. Но дошло.
...Какие наши г-годы.
...Через полчаса я была в коридоре. Еще через час - в грузовом отсеке. Рассматривала груды гильз, дыры в обшивке и слушала звуки боя, которых не было. Было страшно.
Я могла передвигаться, только ползая на руках, и не могла связаться ни с одним портом Империи - передатчик дальней связи разбили. Думаю, что прикладом.
Затаившись за длинным стеллажом с запчастями в самом дальнем углу грузового отсека, я пыталась связаться хоть с кем-нибудь - пусть даже на этом корабле. Эфир молчал. Молчали переговорники агентов. Их сознания тоже молчали. И это было страшно.
Скоро мелкие трещинки во внешней обшивке корабля превратятся в трещины, а воздух на этой планете навряд ли пригоден для дыхания. Можно подняться в кают-компанию, вытащить из бара бутылочку "Радужного моря" и отпраздновать собственные похороны, ибо после этого я немедленно стану тем, за кого меня наверняка приняли - а именно, трупом.
Можно, да... Противно только. Жалкий конец для бойца.
Забавно - я и забыла, что когда-то им была. Сейчас - нет. Не боец. Так - загонщик дичи.
Ну что, раскинем камни судьбы?... Я переключила личный маячок на общую волну и стала ждать, когда за мной придут. Хочу знать, против кого играла, хотя бы и напоследок.
Шаги послышались на удивление быстро, не прошло и десяти минут. Я внутренне подобралась, захваченная давно позабытым азартом.
- Великие Создатели, нашла! Я так боялась, что... Какой же это идиотский прибор! - лепетала стоящая передо мной... Марлен, стискивая в тонких пальцах наручный радар.
- Что вы здесь делаете? - Да что же я несу... - Вы одна? И почему...
Я недоуменно смерила взглядом черную форму Корпуса, которая болталась на ней как на вешалке. Потом спохватилась и отключила маячок.
- Здесь оставаться нельзя. Сигнал засекли наверняка не только вы. Нужно как можно быстрее... Почему вы на меня так смотрите?
- Мне сказали... - ее губы задрожали. - Сказали, при посадке одна из боковых консолей сошла с креплений... и вы... и вас... Сказали, сердце не билось, и...
- Значит, ошиблись, - отрезала я. - Правда, не до конца. А поскольку вы не в состоянии меня нести, надо уходить прямо сейчас. Нападающие сейчас на корабле?
- Н-не знаю. Думаю, нет. А... вы не можете ходить? Позвоночник, да?... Наверное, это очень больно.
- Не особенно, - я прислушалась к ощущениям и без особого удивления констатировала - действительно не особенно. Видимо, машинально отключила нервные окончания. Сердце не билось, тоже мне... - Я немного по-другому устроена. Профессиональная специфика.
- Вы еще и на себе эксперименты ставили? - бесцветные бровки недоверчиво приподнялись, но кивнула девушка со знанием дела: - Тогда понятно.
- Раз понятно - рассказывайте, как вы смогли спастись, где остальные... Хотя, нет. Этого лучше не рассказывайте. Лучше - где нападающие.
- Не знаю! - в огромных глазах заблестели слезы, но бледные тонкие губы решительно сжались. - Когда началась стрельба, нас с Алиссо оставили в каюте, и еще Чезе остался. И несколько солдат тоже. А потом, когда стрелять стали совсем близко, Аллисо сказала переодеться в ее мундир, а сама надела мое платье. И забрала мой маскировочный амулет. Потом дверь начали ломать, она толкнула меня под стол с голографом - он совсем низкий, я почти ничего не видела. Их всех увели... я думаю. Или унесли - ни одного трупа не было. Потом... еще стреляли. Где-то далеко. А потом перестали...
Марлен замолчала. Я тоже молчала, гораздо лучше перепуганной девчонки понимая, что произошло. Они все поступили правильно, мои ребята. Даже слишком правильно - о том, что будет с Алиссондрой, когда обнаружат подлог, я запретила себе думать. Единственным шансом агентов выжить было напасть первыми и перебить всех штурмовиков, поскольку улететь мы уже не могли - этот корабль уже никогда и никуда не полетит. И основные силы были брошены на это.
Значит, не помогло, не хватило. Сил.
Ладно, потом подумаю. Иначе сил не хватит и мне.
- Меня-то вы как нашли?
- Алиссо дала это, - Марлен кивнула на свой радар, засунутый за ремень. - Если понадобится искать...
- Ладно, - я вздохнула и поползла к двери в коридор. Девушка двинулась на полкорпуса впереди, отпихивая с моей дороги препятствия полегче. Да, фарры, самоубийство отменяется по техническим причинам, как ни хотелось сделать красивый жест напоследок. И буду я сейчас, забившись в какой-нибудь тихий уголок и вопя трехэтажным матом от боли, за пару часов сращивать то, на что по уму нужно потратить неделю. И если меня не убьет болевой шок и прибежавшие на шум штурмовики, буду потом шарить по кораблю, выискивая кислородные баллоны с масками, поскольку времена, когда собственные легкие можно было заставить дышать любой гадостью, для меня прошли безвозвратно, а у Марлен такой возможности не было никогда. А там уже и усилитель можно поискать - чай, не помрем от голода до прибытия кавалерии.
К сожалению, все эти планы имели одно слабое место, и мироздание не постеснялось ткнуть меня в него носом - завернув за очередной поворот коридора, Марлен тихо охнула, а секунду спустя на мой затылок с размаху опустился приклад.
Глаза я открыла в уже знакомом грузовом отсеке. На руках матово поблескивала риатиновая сетка. Связывать калеку, видимо, побрезговали. Идиоты. Во-первых, риатин не такая уж панацея от ментальных фокусов со стороны противника, а во-вторых...
Откуда-то справа послышался тоненький вскрик.
В паре шагах от меня, сидя на полу, рыдала Марлен. Над ней стояло около десятка безликих фигур, одетых в темное, с штурмовыми стволами за плечами. Причитания, перемежающиеся вскриками, переросли в совсем по-детски горький плач. Неприятно кольнуло сердце. Эхо разбегалось волнами, и, отражаясь от стен, множилось, множилось, множилось... и вот уже в темном стальном коробе рыдают десятки, сотни детей.
Я мотнула головой, отгоняя эхо. Звякнула металлом сетка на руках, темные фигуры обернулись с каким-то детским удивлением - жива? Правда? Ну и ну...
А хрупкая фигурка в черной форме с чужого плеча вскочила с пола и бросилась ко мне. Подбежала и спряталась за моей спиной от темноты.