Если играть в такие игрушки, то надо, чтобы на долю случая приходилось как можно меньше шансов.
Уговорились: наш «Петя-Володя» должен был нас встретить в 11 часов утра с бумагами в руках, на углу таких-то коридоров. Это условный знак, значит все в порядке — казначей на месте, ключи у него.
Если «Петя» был на месте, но без бумаг, то какая-то заминка. Если «Володи» нет совсем, значит все пропало.
Наконец все готово...
Был четверг. Переговоры кончены. Налет назначен на воскресенье.
Пятница... Вечер... Уже без дела, я зашел к «Пете-Володе»... Встречает, мнется... И вдруг выпаливает:
— Юрий Дмитриевич... Вы можете меня называть как угодно... Но я струсил...
Я попробовал его уговорами, нет!
— Я трус, я не товарищ, я мерзавец... Но я боюсь.
Я его просьбами... Не поддается. — На «дело» я не пойду... — Я пугнул...
Никак. «В воскресенье на службу я не выйду».
Выдержать было трудно. Я жил тогда этим делом. Оно взяло всю мою волю, энергию. Проиграю... На другое не было сил.
Ночь. — Кошмарная... Настоящее, полное отчаяние... Я хотел, — я должен был выйти победителем. По-моему... По-тогдашнему, — я шел на правое дело. Я хотел есть... И дать другим... Мне — не давали... Я брал силой. И я... Молился Богу. От души... Я не понимал тогда учения Христа. По совести... И тогда я считал ее чистой.
Настало утро субботы. Куплю...
Я разбудил Юрьева и послал его в учреждение с тем, чтобы он, под каким угодно предлогом, привел ко мне знакомого ему мелкого служащего хозяйственной части. Через два часа тот был у меня.
«Хотите получить сколько-то миллионов? По сегодняшнему курсу это составит около трех тысяч золотом».
Я предложил ему половину причитающейся «Пете-Володе» суммы.
По рассказам, «Пети-Володи» он считался неподкупным.
— Что надо сделать?
«Все готово...» И я подробно рассказал ему все дело и обязанности «Пети», которые он должен был взять на себя.
И я купил...
Воскресенье... Еще не совсем проснувшись, я чувствовал, что надо что-то сделать... Ах, да!.. Сегодня налет!
10 часов. Мы вышли. Автомобиль не заезжал — лишняя улика. Дошли пешком... Шофер на месте, номер забрызган, фуражка заломлена, вид бодрый... Увидел нас, соскочил, завел машину...
Без 3-х минут 11...
Знакомое здание...
Но что такое?.. Вялость... Хочется спать... Что-то неясно... Эх зачем это все? Бросить... Повернуть, уйти? Лечь, заснуть, забыться...
Нет, поздно. Подъезд. — Нужна воля!. А, кажется, ее уже нет...
Вошли... Холодок по спине... И вдруг. — Что-то внутри изменилось. Нога ступает твердо. Мозг работает остро. Весь внимание... И ничто не страшно.
Второй этаж... Коридор... Шаги навстречу...
Свой? Нет, чужой...
Надвинули кепки, лица спрятались в воротник. Дальше... Угол — и в углу «свой», с бумагами в руках...
Я почувствовал, что живу!
Вот он момент... Вот подъем. Вот воля, вот сила! Полное спокойствие.
Мы идем... Подошли... Дверь... Открыта, мы вошли... И закрыта.
— Вы казначей?..
— Да...
— Пожалуйста, скажите нам... — Три шага вперед. Вплотную. Два нагана...
— Открывай шкап! — Сила слышна... Она давит.
Ослушаться не может, но от неожиданности мнется... Как-то шевельнулся, соображает...
— Спокойно! Открывай шкап!
Перебирает ключи. Руки дрожат... Ключ найден. Дверь открыта. На больших полках, стопками лежат, перевязанные веревкой или склеенные бумагой пачки кредиток...
— Забирай...
Хотелось торопиться, но я прислонился к столу... Юрьев сыпал в мешок...
— Все? Не врешь?
И «ты» и тон звучали уже искусственно... Становилось жалко...
— Четверть часа проведи здесь молча! Пошли!..
Мешок на плече. Мы за дверью. Замок щелкнул. Ключ в кармане... Опять коридор... Хочется бежать... Револьвер в кармане. Палец жмет гашетку... Улица... Ворота... Двор... Прибавили шагу... Снова ворота...
Машина стучит...
Спокойно, дав нам сесть, шофер поставил на первую скорость... Машина двинулась. Перевел на вторую... Третью...
Мы закурили...
Платье и ключ уничтожены. В тот же день «Петя-Володя» получил свою часть.
«То есть как? Как? Вы все-таки сделали? Ну знаете... Нет, это не может быть?!»