— Не обязательно, господин полковник, — с полуулыбкой ответил я. — Но здравия я вам желаю.
Я коротко кивнул.
Ну да, дважды одарённые в кадетском корпусе находятся на очень странных условиях. Мы вроде как и в воинской системе, но в то же время и где-то сбоку. В отличие от остальных кадетов, козырять нам необязательно.
Правда, пенсионерам-ретроградам такое не нравится. Вон как нахмурился.
— Дерзишь, Егоров, — покачал головой полковник. — Договоришься ты у меня, отправлю на гауптвахту вместо выпускного!
— Ну что вы, господин полковник, не шутите так. — Я изобразил добрую улыбку. — Вы ведь так не поступите с гордостью нашего кадетского корпуса. Говорят, про нас уже в глобале пишут. И только хорошее. И упоминают юных дважды одарённых героев в одном ряду с названием вверенного вам учебного заведения.
Несколько секунд полковник смотрел на меня недобро, а затем хмыкнул и покачал головой.
— Радуйся, Егоров, что настроение у меня сегодня больно хорошее. Да и прав ты, заслужил похвалу. Молодец. Хорошо вчера показал себя.
— Служу Империи! — твёрдо произнёс я, глядя в его глаза.
Полковник выдержал мой взгляд и одобрительно кивнул. Затем зацепился взглядом за фисташковую шоколадку, которую я держал в руках, ибо в карман она не влезала, а чай с ней попить я не успел.
— Что? — хмыкнул он. — На медосмотр выдернули тебя, когда на свиданье шёл? — Он улыбнулся в усы и засмеялся: — Ух, молодёжь… за одну шоколадку с нормальной девицей тебе ничего не светит!
— Вы правы, господин полковник, — поддержал я его веселье. — Чтоб покорить девушку, достаточно всего лишь доброго слова и улыбки. А шоколадку можно потом на завтрак съесть.
Он перестал смеяться и снова хмуро уставился на меня. Затем хмыкнул и покачал головой.
— Пусть ты теперь у нас герой корпуса, если узнаю, что нарушаешь устав с какой-нибудь курсанткой, в самом деле отправлю на гауптвахту.
Я про себя усмехнулся. Кадетам нельзя нарушать устав с кадетками, а полковнику с медсестрой можно?
Но, разумеется, в ближайшие два дня заводить здесь какие-то романтические отношения я не собираюсь. Главное для меня сейчас — без проблем получить свой аттестат и двигаться дальше. Благо, вчера вечером, благодаря планшету с урезанным доступом в глобал, я смог примерно прикинуть свой путь.
— Не беспокойтесь, господин полковник, не узнаете, — ещё раз кивнул я Шульгину и, видя, что он начинает снова заводиться, поспешил сменить тему. — Могу я к вам обратиться с вопросом, который поможет ещё сильнее прославить наш корпус?
— Говори!
— После вчерашнего инцидента нам обещали посодействовать с поступлением в лучшие ВУЗы страны…
— Если они связаны с военным делом, — поправил меня Шульгин. — Есть такое распоряжение. И?
— Я хочу поступить Московскую Академию управленческого дела, — произнёс я, глядя ему прямо в глаза.
Полковник замер на миг, а затем яростно выпалил:
— В МАУД⁈ Ты так-то не наглей! Думаешь, тебя кто-то ждёт в ней с распростёртыми объятиями, а⁈ И вообще, с военным делом она никак не связана!
— Там есть военные кафедры, — спокойно парировал я. — В том числе и для дважды одарённых. Если сироте-простолюдину из вашего корпуса удастся туда поступить, полагаю, многие другие начальники аналогичных корпусов будут очень вам завидовать. А может быть, удастся с Министерством и об увеличении бюджета договориться? Учитывая успехи кадетов и выпускников корпуса?
Я заговорщически улыбнулся.
Полковник нахмурился и невзначай бросил взгляд на приоткрытый кабинет, в котором сидела медсестра. Что, мысленно уже потратил часть увеличенного бюджета на любовницу?
— Я не могу ничего обещать, Егоров, — пробасил он спустя несколько секунд. — Но мой долг — приложить все усилия для того, чтобы обеспечить выпускникам нашего корпуса лучшее будущее. Зайди ко мне завтра после завтрака. А теперь иди уже на осмотр! Нечего заставлять Аллу Леонидовну ждать.
Проводив взглядом полковника, я убедился, что он вышел из блока лазарета, и вошёл в кабинет медсестры, прислонившись плечом к дверному проёму. Алла Леонидовна сидела за столом и с любопытством смотрела на меня поверх очков. Я скользнул взглядом по её соблазнительной фигуре в облегающем халате. Верхние пуговицы этого халата едва держались, чтобы не выпустить на волю пышную грудь женщины.
Я поздоровался с ней кивком, показал шоколадку и, подойдя к столу, положил перед ней.
— Для вас, Алла Леонидовна. Но давайте без этих формальностей, хорошо?
Она удивлённо хлопнула пышными ресничками, а затем игриво произнесла: