Позвонить по обычному телефону в милицию?
Он набрал 02. И с удивлением услышал голос с сильным восточным акцентом.
— Дежурный по городу лейтенант Инакомыслишвили слушает.
Зубрицкий растерялся. Ну, как он будет сейчас объяснять этому лимитчику, что в центре Москвы из собственной квартиры бесследно исчез не только знаменитый писатель Тит Фомич Лёвин, с которым он, Зубрицкий, не далее как три часа назад вел дружескую беседу о триппере, Бенджамене Бриттене и краковской колбасе, но вместе с ним исчезла еще и какая-то мужеподобная тетка, выдававшая себя за врача-венеролога…
— Инакомыслишвили слушает, — повторил лейтенант. В его голосе слышалась усталость горца, только что преодолевшего трудный перевал.
— Говорит друг писателя Тита Лёвина, — сказал старина Гарри и, решив для солидности щегольнуть своим ученым званием, добавил: — профессор Гарри Анатольевич Зубрицкий.
— Продолжайте, — вздохнул кавказец.
— Хочу сделать заявление…
— Не возражаю, — согласился лейтенант.
— Дело в том, что Лёвин исчез.
Старина Гарри сделал паузу, он был уверен, что блюститель порядка набросится на него с расспросами. Но ожидаемой реакции не последовало, трубка безмолвствовала.
— Лёвин исчез! — отчаянно выкрикнул Зубрицкий.
— Да-да, слушаю вас, продолжайте, — безучастно произнес лейтенант.
— Я говорю, исчез при таинственных обстоятельствах великий писатель земли русской…
— Вах-вах! — расстроился милиционер. — Солженицын потерялся, да?
— Нет! — рассердился Зубрицкий. — Исчез не Солженицын, но тоже, понимаете…
— Как исчез, откуда исчез, когда исчез? И говори медленней, дорогой…
— Понимаете, дорогой, — проникновенно произнес старина Гарри, стараясь говорить по существу, — пришла, протопала, на мужика похожая, в белом халате… А у него триппер. И Лёвин тю-тю… Из своей квартиры…
— Давно?
— Примерно три часа назад.
— Такие заявления не принимаем, дорогой.
— Почему?
— Прошло слишком мало времени. Может, он у вас в очень длинной очереди за пивом стоит, этот ваш великий писатель, а мы тут напрасный тарарам, понимаешь, поднимем… Вот если бы он исчез неделю назад, или труп его нашли, тогда другое дело…
— Не вешайте трубку, лейтенант! — взревел старина Гарри. И тут же услышал короткие гудки.
Тогда упорный Зубрицкий позвонил в городскую справочную. Узнал номер правительственной приемной. Час убил на то, чтобы подобраться к референтам премьер-министра. Каким-то чудом ему удалось связаться с одним из его помощников и изложить суть дела.
— Пропал ближайший друг председателя правительства! — взывал старина Гарри.
— Спокойно, товарищ, спокойно, — было слышно, как помощник листает записную книжку, — как, вы говорите, ваша фамилия?
— Зубрицкий. Гарри Анатольевич Зубрицкий, профессор, ученый-физик.
— Откуда вы говорите?
— Из квартиры потерпевшего, то есть пропавшего…
Старина Гарри продиктовал адрес Тита.
— Вы хотите записаться на личный прием к председателю правительства Российской Федерации товарищу Герману Ивановичу Колосовскому, я правильно вас понял, товарищ профессор?
— Совершенно правильно. Пропал…
— Вот и чудненько, — деловито перебил его помощник. — Я готов, учитывая важность вашего дела, пойти вам навстречу, товарищ Зубрицкий, то есть нарушить установленный порядок. Таким образом, вы, минуя обязательную в таких случаях процедуру предварительной записи, будете записаны на прием сразу к заместителю начальника аппарат председателя правительства товарищу Сироткину Исидору Карловичу, а он уж и решит, что с вашей просьбой делать дальше. Как видите, мы действуем по-современному, демократично, без бюрократических проволочек! Записываю вас на 14 января следующего года. В четырнадцать тридцать вас устроит, товарищ Зубрицкий?
Старина Гарри опять набрал "02".
Почти сразу же на другом конце провода сняли трубку.
— Дежурный по городу…
— Тут один ваш лейтенант-грузин нахамил мне, — перебивая, наябедничал старина Гарри, он решил сразу взять быка за рога и поэтому орал во всё горло: — а тут средь бела дня пропал не какой-нибудь хер моржовый, а знаменитый писатель! Между прочим, соратник Шолохова! — зачем-то добавил он.