Режим в лагере был такой: подьем в шесть, завтрак, работа до двенадцати, обед, отдых и опять работа
до семи с последующим ужином. Развлечений, как таковых, здесь предусмотрено не было, но наличие интернета, нард и, как ни странно, стола для пинг-понга, что скрывался за большой палаткой, позволяло как-то скрасить досуг.
Ладно, жить можно, прорвемся.
***
Шесть дней спустя. Двенадцать ночи.
- Левиан, ну, пожалуйста, ну давай, я тебя умоляю! А я больше никогда, честно-честно, не буду совать тебе жуков в еду, щекотать тебя палочкой, пока ты спишь, и даже буду есть все, что дают. Ну, пожалуйстаааааа!!!! - вот уже полчаса я сижу возле этого садиста и умоляю его.
- А принимать провокационные позы и спать голым? - шантажируют меня, даже зная моё положение.
- Не буду, чесслово! - радостно обещаю я и, вскакивая, несусь к своей постели. Ура, ура, он согласился!
- Приятного будет мало, ты это осознаешь? - вставая со своей кровати, произносит он, пока я роюсь в своём рюкзаке в поисках полотенца и геля.
- Да, да, да, только давай быстрей, - счастливо произношу я, хватая своё полотенце и руку альфы.
Шесть дней ада, шесть дней без душа. У них душ, оказывается, по графику, по дням, а я свой день проспал, он был три дня назад. И сегодня, пока ждал Леви, тоже уснул и проспал нагревшуюся за день воду, так что она уже остыла. И пофигу, я мало того, что уже воняю, так и ещё каждодневное опрыскивание спреем тоже даром не прошло. Все тело чешется до невозможности, покрылось неровным загаром, а местами обгорело и облазит пятнами, как у жирафа. Короче, я грязный, вонючий красавчик.
Путь до душа занял у меня две минуты, ну и у Леви столько же, я же тащил его на буксире. Благо, душ на расстоянии от палаток, и никто нас не услышит. Раздевшись, я сразу ринулся под струи воды... И это, я вам скажу, было стратегической ошибкой. Я городской подросток, логично, что я тут же дурным голосом заорал от холода. Горячая рука, что резко закрыла мой рот, навела меня на интересную идею. А почему бы и нет?
За полминуты у меня получается раздеть не сопротивляющегося от удивления Леви и затащить под душ. И вот, прижавшись к нему, я смог воспринимать холодный поток значительно легче, горячее тело сзади очень даже согревало, вот только...
- Ты чего творишь?! - рычит альфа, выдергивая меня из душа и перекрывая кран. - Ты же уже мокрый, намылься, а потом вставай под воду, так меньше замерзнешь.
- Я от холода и своей вони ничего уже не соображаю, и вообще, я весь чешусь, - жалобно произношу я, почесывая свою замерзшую тушку то там то тут.
- Вот же гадство, а еще говоришь «я не ребёнок», - наливая гель на свои руки, произносит он и, подойдя ко мне вплотную, начинает намыливать меня.
Практически привычная, каждодневная ситуация со спреем, я голый перед ним, он меня вертит, намыливая то грудь, то ноги, разворачивает к себе спиной, и, о, чёрт, долбанная привычка, я машинально раздвигаю ягодицы. Мне кажется, что от моих красных ушей в холодной душевой сейчас повалит пар.
- Какая хорошая привычка, - вставая с корточек, шепчет мне в ухо он, и я в глубине души начинаю надеяться, что он наконец-то сделает следующий шаг. Но он шлепает меня по заду, разворачивая по направлению к душу. - Ты знаешь, что делать дальше...
Какое к черту соблазнение?! Мне оно дороже выходит, я-то сам потом мучаюсь, а вот у него это выходит как-то естественно, что ли. Все мои попытки с треском провалились. Не возымели действия ни лёгкие намеки, ни я, весь такой загорающий, ни позы, что я принимал, когда меня видел только он. Ничего совершенно, но вот меня ежеутреннее опрыскивание вводило в ступор и железный стояк, от которого потом все утро болел живот, и тянуло яички. Так и заболеть недолго.
- Леви? А можно я, ну, это?
- Что? - вот не верю, что он меня не понял.
- Ну, можно, ты выйдешь, я это, а потом ты зайдешь и опрыскаешь. А то когда у меня еще такой шанс будет, - вновь краснея, прошу я. - Блин, ну ты же понял, чего я хочу. Хочешь сам сделай, но мне нужна разрядка, иначе я рано или поздно сорвусь и дрочну в палатке.
- Окей, я понял, позовешь, как закончишь, - отодвигаясь от меня, усмехнулся он.
- А давай это все-таки сделаешь ты? - делая шаг в сторону альфы, умоляюще шепчу я и, взяв его руку, кладу ее на свой член. А что, попытка не пытка, ну откажет и откажет. Хотя я жуть как этого отказа не хочу. Моя игра закончилась, я уже на третий день признал, что этот альфа очень понравился мне, и пофигу, что он старичок. – Ну, Леви, ну, пожалуйста.
Не знаю, моя просьба его проняла, или у него тоже горело в одном месте, но его рука, дрогнув на моём члене, начала движения. Сначала мучительно медленные, и мне приходится уткнуться лбом в его плечо, дальше я банально не достаю. Аккуратные движения становятся все более уверенными и резкими, и, как бы я ни старался, даже через закушенную губу из меня вырывается стон удовольствия. Стоит признать, что у меня самого не получалось это делать так возбуждающе, так гармонично. Его возбужденное дыхание где-то сверху, все более резкие и быстрые движения, и я позорно кончаю в его руку, не продержавшись и пары минут.
Дальше все как в тумане. Прохладный душ, прохладные струи спрея, и меня, завернув в полотенце, уносят. Куда? Наверное, спать.
***
- Ты мне ничего не хочешь сказать, Леви? - слышу я сквозь туман голос деда.
- Ты про что? - раздается практически возле меня взволнованный голос Леви.
- Ну, к примеру, то, где Максим успел заболеть?
Какой заболеть?! У меня течка. Самая натуральная течка, я переживал ее так каждый раз, первый день температура под сорок, озноб, головная боль и ломота во всем теле. Зато на следующий день меня накрывало возбуждение. Но почему так рано? У меня же было ещё две недели в запасе.