– Да, но почему в башнях…
– Я не знаю!!! – взорвалась полуэльфка. – Не знаю!!! Я просто поняла, что сейчас умру – и…
– И заморозила совомедведя, на которого в принципе не действует магия!
– Я никого не морозила! Я ни на кого ничего не направляла! Я просто крикнула Ледяное Слово, потому что…
– Ледяное Слово? – удивился Ааронн.
– Ну… – смутилась Иефа. – Ну, да… Надо же их как-то называть. Ледяное Слово, Болотное Слово, Светлое…
– Интересная терминология, – улыбнулся эльф. – Да у тебя скоро будет своя классификация…
– Она заморозила совомедведя! – настаивал маг. – И я хочу знать, почему ей можно, а мне нельзя!
– О боги, – страдальчески скривился Ааронн. – Ну хочешь, запусти в него огневиком, может, тебе легче станет… Но, умоляю, поверь – твоямагия на бестий не действует…
– Но она…
– Зулин!!!
– Хорошо. – Зулин с решительным видом поднялся на ноги и с ненавистью посмотрел на совомедведя. – Отлично. Вы сами этого хотели.
– Погоди, – заволновалась Иефа. – Погоди, ты же не собираешься…
Зулин не ответил и зашевелил пальцами, формируя огневик.
– Зулин, нет! – полуэльфка бросилась было к Вилке, но эльф ухватил ее поперек туловища и на этот раз держал крепко. – Пусти меня! Пусти! Вилка, беги!
Ааронн повалил брыкающуюся Иефу на траву, громко втолковывая ей, что с детенышем ничего не случится, Вилка недоуменно вытянул шею, заморгал и угрожающе защелкал клювом, крепко вцепившись в отвоеванный кусок штанины. Зулин закончил заклинание и запустил в детеныша огневик. Иефа в ужасе спрятала лицо на груди у эльфа. Огневик пролетел через поляну и врезался в совомедведя. Врезался, лопнул и рассыпался снопом оранжевых искр. Задымился многострадальный плащ, Вилка изумленно моргнул, помотал головой и с яростным клекотом бросился на обидчика.
– С ним все в порядке, – уговаривал Иефу Ааронн, пытаясь перекричать вопли преследуемого маленькой бестией мага. – Ну сама посмотри… О боги, Иефа, да прекрати ты плакать, ты же бард, в конце концов! Где ты еще найдешь такой замечательный сюжет для баллады? Ну, клянусь тебе, с ним все в порядке!
Эльф сел, обхватил Иефу за плечи и заставил повернуться лицом к происходящему. Полуэльфка судорожно всхлипнула и посмотрела. Мимо нее промчался Зулин, выкрикивая какие-то замысловатые ругательства (в его балахоне, где-то в области левой ягодицы, зияла неровная дыра), а за ним, взбрыкивая куцым задом, проскакал разъяренный детеныш, причем в клюве у него болтался симпатичный фиолетовый лоскут, и Вилка явно не собирался останавливаться на достигнутом.
Иефа всхлипнула по инерции, шмыгнула носом, а потом неуверенно улыбнулась. Зулин бежал, высоко поднимая колени, вид у него был одновременно возмущенный, удивленный и обиженный, как у наседки, которая снесла крокодилье яйцо. Вилка задушено клекотал сквозь лоскут, смешно топорщил перья на загривке и мотал головой. Пробегая в очередной раз мимо зареванной хозяйки, он замешкался на секунду, с отвращением плюнул к ногам Иефы свой фиолетовый трофей, встряхнулся и с новыми силами помчался магу наперерез, всем своим видом обещая ему нелегкую и полную страданий жизнь. Иефа не выдержала и захохотала – до слез.
Нужно было, наверное, подняться и угомонить детеныша, избавить планара от страшной участи и навести порядок в лагере, но полуэльфка чувствовала, что смех душит ее и лишает последних сил, и становится неконтролируемым, от него уже болит живот и кружится голова, но остановиться никак не получается, смех сильнее. "У меня истерика, – отстраненно подумала Иефа. – Ничего удивительного…" Она перестала бороться и откинулась назад, изнемогая от хохота. Ааронн подхватил ее, не дав упасть, да так и остался держать…
Стив лежал на боку и с глухой тоской смотрел, как эльф обнимает хохочущую Иефу за плечи. В беготне и суматохе никто не заметил, что он, Стиван Утгарт, очнулся, а он, Стиван Утгарт, в свою очередь прилагал все усилия для того, чтобы его пробуждение обнаружилось как можно позже. В голове у Стива стучали ритуальные барабаны гоблинов – каждый удар сотрясал нутро от макушки до пяток, и хотелось вскочить, расшвырять всех в разные стороны, да так приложить, чтобы пошла кровь из разбитых губ… Кровь!
Стив застонал тихонечко и зажмурился. Очень хотелось забыть побелевшее от страха лицо полуэльфки и ее бешеные, почти прозрачные глаза; очень хотелось забыть, как воздух стал вязким, как жизнь вокруг стала вдруг замедляться, замедляться, замедляться… Очень хотелось забыть, как упрямо опускался топор. Потому что никогда – никогда! – против своих, против нее! Не хотел! Мораддин – свидетель, не хотел!
Или хотел?
Чтобы кровь, чтобы больно, чтобы яростно…
Что теперь? Выгонят из отряда?
Стыдно.
Теперь Зулин скажет – когда перестанет улепетывать от бестии – да, теперь Зулин обязательно произнесет что-нибудь эдакое, очень гневное, очень напыщенное, очень бессмысленное, такое, что сразу захочется отрезать ему язык и смотреть, как он захлебывается прекрасной, яркой, горячей…
Стива стошнило.
Ааронн обернулся на звук и вскочил на ноги.
Вот сейчас… Сейчас…
Стив рыкнул и неимоверным усилием воли задавил в себе желание броситься на эльфа. Сейчас начнут.
– Стив, как ты себя чувствуешь? – спросила Иефа.
– Плохо, – хриплым голосом ответил дварф, отводя глаза. – Очень плохо. Что-то со мной не так. Что-то со мной… Я не хотел. Правда – не хотел… Что за дрянью ты меня напоил, сукин сын?! – неистово заорал он, но тут же взял себя в руки. – Вам нужно идти дальше без меня. Я, кажется, умом тронулся. Зашибу еще кого-нибудь ненароком… – Стив вымученно улыбнулся и посмотрел на сопартийцев.
– Не говори глупостей, – твердо сказала Иефа. – Мы все страшно вымотались, а ты – особенно. Ну, сорвался, с кем не бывает. Так что забудь про всякие там "без меня". Ты нам нужен. Очень.
Стив посмотрел на запыхавшегося мага. Зулин с шумом выдохнул и согласно кивнул:
– Ты знаешь, мой суровый друг, если бы у меня сейчас был топор… – он вяло отпихнул ногой совомедведя, вцепившегося в край балахона. – Уверяю тебя, я бы обязательно им воспользовался.
– Дело даже не в этом, – вмешался эльф. – Дело даже не в том, что ты вымотался и сорвался. Я убежден, что это просто был не ты. И если ты как следует подумаешь, ты со мной согласишься.
– Други мои, давайте думать и обсуждать по дороге. Я, конечно, всем уже надоел, но все-таки напомню: сегодня двадцать седьмое, а нам еще нужно заново отыскивать след. Даже если мы срежем угол, как собирались, на это уйдет как минимум три дня, а не известно еще, сколько нам придется топать по следу, который мы, может быть, найдем, а может, и нет. Так что давайте в темпе…
– Зулин, будь благоразумным, – перебил мага Ааронн. – Мы не можем двигаться дальше, пока не выясним…
– Можем! Очень даже можем! – Зулин сердито посмотрел на совомедведя и высвободил, наконец, полу своего многострадального балахона. – Можем и более того – начинаем прямо сейчас!
Эльф вздохнул, посмотрел на сгорбившегося Стива и пожал плечами:
– Как знаешь, командир. Только я сначала кое о чем спрошу Стива. Скажи, пожалуйста, Стив, чего тебе в данный момент хочется больше всего на свете?
– Всадить топор Зулину между лопаток, – хрипло ответил дварф и сцепил руки в замок. – То есть, нет, я…
– То есть, да! – жестко оборвал его проводник. – То, что сейчас сидит в Стиве, хочет крови, убийства и чужой боли. Зулин, ты рискнешь повернуться к нему спиной?
– Ну… – Зулин неуверенно потоптался на месте, но достойного ответа так и не придумал. – Ну, хорошо, а что же нам тогда делать? – он с надеждой посмотрел на Ааронна. Эльф нахмурился и отвел глаза.
– Мне действительно лучше уйти, – тоскливо проговорил Стив. – Поверну назад, дотопаю до Бристоля, а там какого-нибудь знахаря найду… Авось, по дороге не прибью никого. А с вами… Тяжко мне очень. Был бы топор в руках, не знаю, сдержался бы или нет. Так что вы идите, а я обратно… как-нибудь… Не заблужусь.