Настал момент, когда им следовало платить; эти нечистые ласки служат для того, собирать со зрителей деньги: одни держат между губ цехин, который альмей должны забрать своими губами, другие прилепляют на влажные от пота лица и грудь девушек целую маску или панцирь из мелких золотых монет, которые те затем стряхивают в серебряный кувшин. Именно в такие минуты мусульманин приобретает славу скупца или человека щедрого.
За этим первым действием последовало сольное выступление. Музыка вновь стала спокойной и бесхитростной, слова зазвучали в размеренном ритме: юная девушка прогуливается по восхитительному саду и собирает цветы, чтобы сделать из них букет. Стихи изысканны и ярки, как клумба, с которой это дитя обрывает цветы; в стихах воспеты и пестрокрылые бабочки, и сладкоголосый соловей, и золотое солнце, душа и огонь природы; вся пантомима, разыгранная девушкой, все ее позы сопровождаются, стих за стихом, куплет за куплетом, пением музыкантов. Внезапно девушка пугается пчелы, рассерженной тем, что сорвали розу, на которую она опустилась; девушка прогоняет ее и продолжает собирать цветы. Но пчела возвращается, певцы смеются, девушка развязывает пояс, чтобы отогнать ее, однако пчела уклоняется от нерешительных ударов, которые та ей наносит, а музыканты потешаются над девушкой. Вдруг, хотя девушка и скрещивает на груди руки, пчела проникает ей за пазуху, и тогда девушка в испуге срывает с себя платье, рубашку, пышные шальвары и остается голой. Но пчела по-прежнему яростно нападает; музыканты хохочут, девушка мечется, кружится на месте, а затем с криками начинает кататься по земле; ее страстные, неистовые, стремительные, необузданные движения завораживают: в этом зрелище есть нечто от магии, наваждения, обмана чувств. Наконец, словно моля о помощи, она внезапно оказывается на коленях у одного из зрителей, который в охватившем ее отчаянии вызвал у нее наибольшее доверие, кутается в его одежду, прижимается к его груди и, словно мантильей, укрывает себе лицо своими волосами.
Эта сцена, словно сноп, завершающий фейерверк, обычно служит развязкой представления. Избранник обретает свободу с помощью цехинов, так что вечер с альмеями стоит, как правило, чрезвычайно дорого: подобное удовольствие доступно лишь богатым вельможам, ибо хозяин дома, желая доставить его своим гостям, должен заплатить не менее двух или трех тысяч пиастров. За такие деньги, если не очень привередничать из-за цвета кожи, можно купить шесть или восемь невольниц.
X. ГОРОД ХАЛИФОВ
Однажды вечером, когда мы ужинали, послышался страшный шум, который издавали люди и дромадеры; выглянув в окно обеденного зала, выходившего во внутренний двор, мы увидели г-на Тейлора. Он выехал накануне утром из Александрии и со скоростью арабской почты преодолел сорок пять льё пустыни, отделяющих этот город от Каира.
Переговоры, которые он вел, закончились; однако они встретили на своем пути больше трудностей, чем предполагалось вначале. Как он ни торопился, как ни скрывал свои планы, о них стало известно; Англия опередила Францию, и оба обелиска, за которыми г-н Тейлор приехал в Египет, уже были обещаны Великобритании. Что же касается Мухаммеда Али, то самое заветное его желание состояло в том, угодить сразу обеим державам, и он ничего так не хотел, как привести их к согласию. В этих обстоятельствах предыдущее путешествие г-на Тейлора и исследования, которые он предпринял лично в тех местах, где находились памятники древности, принесли ему большую пользу: поскольку г-н Тейлор побывал в Египте еще в 1828 году, он заявил, что вопрос этот начал обсуждаться уже в то время и потому преимущество должно быть отдано его просьбе. Затем, чтобы достичь общего согласия, он предложил дать Англии вместо двух обелисков из Луксора обелиск из Карнака, превосходящий их по высоте; это повлекло за собой новые возражения, но англичанам были обещаны дополнительно два сфинкса, и в итоге два обелиска из Луксора и одна игла из Александрии были подарены Франции.
Так что, успешно завершив переговоры, г-н Тейлор приехал в прекрасном настроении и горел желанием продолжить путешествие; по его предложению и с общего согласия отъезд был назначен на следующий вечер.
Утром этого великого дня мы вместе с нашими арабами отправились к вице-консулу Франции г-ну Дантану, чтобы заключить с ними договор в его присутствии; вначале мы условились о количестве животных и людей для нашей экспедиции, а затем перешли к основному вопросу: предстояло выяснить, сколько нужно будет заплатить за тех и других, с учетом того, что путешествие в оба конца должно было длиться чуть больше месяца.