Караван возвратился в Суэц, не потеряв ни одного человека; утонула лишь лошадь Бонапарта.
По-видимому, даже двадцать два года спустя Бонапарт сохранил об этом происшествии воспоминания более отчетливые, чем о всех других угрожавших ему опасностях, ибо вот что он писал на острове Святой Елены:
«Воспользовавшись отливом, я перешел Красное море посуху; на обратном пути меня застигла ночь, и во время прилива я сбился с дороги; я подвергался смертельной опасности и чуть было не погиб так же, как некогда фараон, что непременно дало бы всем проповедникам христианства превосходную тему проповеди против меня».
Когда мы снова подошли к берегу моря, вода только что отступила, и момент для переправы был исключительно благоприятный. Мы свернули палатку, вновь сели на верблюдов и устремились в море; в самом глубоком месте уровень воды не превышал одного фута, и сорока минут оказалось достаточно, чтобы совершить этот переход. В два часа мы уже ступили на землю Азии и, преодолев несколько песчаных холмов, прилегавших к берегу моря, опять попали в пустыню.
Едва ступив на Синайский полуостров, наш караван сразу же приобрел военный облик; все это говорило о том, что мы оказались в таких краях, где чужестранцам приходится иметь дело не с установленными законами, а с нормами естественного права: Арабалла шел как разведчик в ста пятидесяти шагах впереди каравана, Бешара замыкал шествие, находясь на таком же расстоянии позади него, чтобы никого не отвлекать своими историями и песнями. Так мы прошли около льё, как вдруг Арабалла внезапно остановился и указал копьем на две черные точки, появившиеся на южном горизонте. Талеб приказал двум арабам присоединиться к Арабалле и выехать вперед; этот приказ был исполнен мгновенно и в полном молчании: едва собравшись вместе, все трое тут же поскакали вперед и вскоре скрылись за рощей пальм, которые покачивались слева от нас, напоминая зеленый островок. Тем не менее весь караван остановился, и мы на всякий случай приготовили оружие, как вдруг Талеб радостно закричал и галопом бросился вперед; наши верблюды, увлеченные этим примером, помчались во весь опор, быстро приближая нас к зеленому островку, за которым виднелись две черные точки, несколько мгновений спустя превратившиеся в двух всадников, но было неясно, друзья это или враги.
И все же, наверное, это были друзья, поскольку Талеб не проявлял больше по их поводу никакого беспокойства и, достигнув маленького оазиса, к которому он помчался так стремительно, соскользнул со своего верблюда; наши дромадеры опустились на колени, и мы оказались рядом с пятью восхитительными источниками, располагавшимися в тени десятка пальм, прикорневые побеги которых образовывали вокруг их стволов прохладную и очаровательную рощу. Мы достигли колодцев Моисея: это здесь останавливались и возносили благодарственный молебен евреи, это здесь Мариам-пророчица, сестра Аарона, взяла в руку тимпан и, сопровождаемая ликующими женщинами с тимпанами, воспела перед ними: