– Чувствую себя студенткой, давно забытое ощущение.
Лиза не конфликтна, мила, вполне симпатична внешне, и нам было о чем поговорить. Еще она категорически отказывалась принимать от меня подарки, соглашалась лишь на милые пустячки типа плюшевых игрушек. Собственно говоря, Лизе от меня нужно было лишь одно – мужское внимание, то единственное, чего не мог ей дать очень обеспеченный, но вечно занятый муж.
Некоторое время назад мы с Лизой расстались, отношения наши, очень удобные и необременительные, были бесперспективны, окончательно привязываться друг к другу мы не хотели. Елизавета не собиралась разводиться с Юрием, сумевшим окружить жену комфортом и богатством, в мои планы создание семьи тоже не входило. Впрочем, мы могли продолжать необременительный роман и дальше, но, решив посетить захудалый кинотеатр на окраине столицы, неожиданно наткнулись там на Леру, сестру Юрия. Каким образом даму занесло в сие заведение, осталось неизвестным. Слава богу, Лиза мигом оценила ситуацию и, бросив меня, рванулась к Лере с воплем:
– Вау, ну и встреча!
Я поспешил затеряться в толпе, но, не забудьте, мой рост почти два метра, и Лера явно приметила долговязую фигуру, спешно пробиравшуюся против людского течения к выходу.
Лиза, испугавшись болтливого языка Леры, осела дома у телевизора с вязаньем в руках. Наша любовь сдулась, словно проколотый воздушный шарик, и вообще она перестала радовать. Впрочем, я, продляя агонию, пару раз звонил любовнице, но в конце концов услышал каноническую фразу:
– Давай останемся друзьями.
И с огромным облегчением ответил:
– Конечно, дорогая, обращайся в любой момент, я брошу ради тебя все дела.
И вот сейчас Лиза воспользовалась моим предложением.
Сев за маленький круглый столик, я отметил, что Лиза слишком бледна, у нее синяки под глазами, и с воодушевлением воскликнул:
– Добрый вечер, дорогая, ты, как всегда, ослепительно выглядишь.
– Ваня, – даже не улыбнувшись, ответила Лиза, – у нас проблемы! Очень большие, можно сказать, почти непреодолимые. Я беременна!
– Как? – вырвалось у меня. – И ты тоже?!
Высокий гладкий лоб Лизы перечеркнула морщинка.
– Что значит – «и ты тоже»?
Я спохватился и попытался достойно выйти из идиотской ситуации.
– Ну, в том смысле, что и ты тоже могла забеременеть! Вроде мы предпринимали необходимые меры.
Лиза развела руками.
– Врач сказал, такое случается, ни один контрацептив не дает стопроцентной защищенности. Но это еще не все!
– Да? – пробормотал я, хватая со стола салфетку. – Сделай милость, говори дальше.
– О своем интересном положении я узнала некоторое время назад, – спокойно вещала Лиза, – и приняла решение рожать.
Рубашка моментально прилипла к спине.
– Ну… в общем, конечно… – промямлил я.
Лиза усмехнулась.
– Ваня, я вовсе не собиралась уходить к тебе от Юры, извини, но жить в нищете – это не для меня.
– Ясно, – пробормотал я.
– Потом, – продолжала Лиза, – я была искренне уверена, что забеременела от Юры. Видишь ли, мы с тобой пользовались защитными средствами, а с мужем я спала так, хоть и редко, но он оказывался в моей постели. Поэтому, убедившись в правильности предположений, я с радостью сообщила Юре: «Ты скоро станешь отцом». Ну кто бы мог подумать, как развернутся потом события!
– И что случилось? – севшим голосом поинтересовался я.
– Юра молча встал и ушел, а через пару часов заявилась его сестричка Лера и заявила: «Уматывай, убирайся из дома в чем есть. Брат тебе голой взял, такой и уйдешь».
Пораженная Лиза попыталась узнать, что же произошло, и услышала сногсшибательную информацию. Оказывается, Юра, переболевший в детстве свинкой, был бесплодным, детей у него просто не могло быть. Муж, стесняясь патологии, никогда не сообщал жене о своей физиологической особенности.
– Ты шлюха, – орала Лера, – выматывайся вместе с нагулянным добром к той коломенской версте, с которой тогда в кино была.
– И вот теперь, – стараясь сохранить сдержанность, завершила рассказ Лиза, – я оказалась на улице, без вещей, кредитная карточка заблокирована, ключи от машины отняты, охране велено не подпускать меня на пушечный выстрел к поселку. Все организовала Лера, она давно меня ненавидит, в свое время сестрица подкладывала под брата подружку, да Юра на меня внимание обратил. Сам понимаешь, пробил час мести. И куда мне податься? Друзей близких нет, один ты. За гостиницу платить нечем. Отправиться на историческую родину в Ростов-на-Дону? И чего? В родительских апартаментах полно народу проживает, тут еще я заявлюсь, да с животом в придачу. Ваня, дай совет, как мне поступить?
Я схватил бутылку минеральной воды, выпил ее прямо из горлышка и брякнул:
– Давай отвезу тебя к хорошему гинекологу, а потом посмотришь по ситуации. Может, сказать Юре… э… э… Ну, что ты ошиблась! Тест наврал! А поскольку не знала о бесплодии мужа, то…
– Ваня! – хрустальным колокольчиком прозвенела Лиза. – У меня четырнадцать недель.
– И что? – икнул я. – При чем тут количество дней?
Лиза усмехнулась.
– Твоя наивность в некоторых вопросах граничит с пещерностью. Аборт делают до двенадцати недель. Нет, теоретически прервать течение беременности можно на любом сроке, но поздняя чистка очень опасна для здоровья женщины и к тому же абсолютно аморальна.
Я растерянно оглянулся по сторонам.
– Но почему ты так запустила беременность? – спросил я.
Лиза усмехнулась.
– Юра часто говорил: «От детей одна морока, не стоит переживать, что их у нас нет». Я ведь не знала о его бесплодии и полагала, что муж просто утешает меня, так как я не беременела. С другой стороны, я не исключала возможности, что он и в самом деле не слишком чадолюбив, но дитя скрепляет брак, вот я и дотянула до такого момента, когда вмешиваться поздно. Полагала, Юра сначала испугается, все мужчины трусы, впадают в ужас при известии о скором отцовстве, но потом увидит малыша, растает, и отлично жизнь пойдет, я стану ребеночка воспитывать, все не так скучно будет. А видишь, что вышло. Извини, Ваня, но ты, как порядочный человек, обязан теперь о нас позаботиться, раз Юра не способен к зачатию, то стопроцентно я забеременела от тебя.
Я потряс головой и попытался выдавить из себя хоть слово, но из горла донеслось шипение.
– Конечно, – вещала Лиза дальше, – я привыкла к определенному уровню жизни, и меня коробят твои «Жигули». К тому же они узкие, некуда будет коляску ставить…
– Дача, – пробормотал я, – огурчики, помидорчики, баня, друзья, шашлычок, тихое семейное счастье.
Лиза скривилась.
– Я не слишком разделяю простонародные увлечения типа вскапывания огорода и песен под гармошку, но, если ты любитель подобного времяпрепровождения, спорить не стану. Ладно, поехали.
– Куда? – подскочил я.
– Как это? К тебе, естественно, не на вокзале же мне жить.
– Я обитаю с Норой.
– И что?
– Хозяйка будет недовольна.
– Ладно, тогда сними квартиру, – твердо заявила Лиза, – и дай денег, у меня ни одежды, ни еды. Что притих? Любишь кататься, люби и саночки возить.
Внезапно перед моими глазами развернулась дивная картина. Иван Павлович, обвитый словно тягловый владимирский тяжеловоз ремнями, тащит в гору череду санок. На одних, с ключами от дачи в кулачке, развалилась беременная Вера, на вторых сидит сверкающая бриллиантовыми серьгами, тоже находящаяся в интересном положении Лиза, замыкает «поезд» радостная Николетта, невесть как оказавшаяся среди будущих матерей. Мои ноги скользят по жидкой каше из глины и снега, спина покрыта потом, руки дрожат, вверх я даже боюсь смотреть, плато, куда следует во что бы то ни стало дотянуть саночки, находится настолько далеко, что о конечной точке путешествия лучше и не думать. И потом, некое чувство подсказывает, что там, на горе, кладбище с разверстой могилой, в кучу вынутой из нее земли воткнута табличка с надписью: «Место для господина Подушкина, мастера спорта по вляпыванию в неприятности».