С интересом слежу за автомобилем, потому что хочу себе точно такой. Если бы не проблемы со сливом инфы, уже бы давно взял.
Открывается дверца, из-за руля вылезает мужик. Ему, чтобы в «гелик» влезть, наверное, пришлось вдвое сложиться. Но это точно не то, что должно меня беспокоить. Пусть мужик переживает, а ему судя по выражению лица как раз похуй.
Мужик обходит машину, открывает заднюю дверцу, и оттуда выходит...
Васька. Моя Василиса.
Прижимает к себе то ли хомяка, то ли крысу. Что-то белое, но что, различить не могу, потому что глаза наливаются кровью.
Ну, пиздец тебе, мужик. Не в добрый час ты приперся сюда со своим катафалком.
Васька замечает меня, вспыхивает, а я как могу гашу в себе закипающую ярость.
Досиделся, блядь. Пока я сопли жевал и яйца берег от усекновения, мою женщину, беременную моим ребенком, увел какой-то амбал.
И вы скажете, что это не гребаный пиздец?
Иду прямо к ним, беру Василису за руку. Я не стану срываться на девчонке, она не виновата. Отвожу в сторону, сдавливаю запястье.
— Давид? — она восклицает точно таким тоном, как если бы перед ней внезапно возник Гай Юлий Цезарь. Или Тутанхамон.
— Это что? — киваю на белый комок, который она прячет у шеи.
— Это Снежок, — она примирительно улыбается и поворачивает ко мне белый клубок мордой.
— Котенок? А я думал, крыса, — мрачно говорю, подтверждая, что мой юмор сегодня ебаное дно.
— Что с тобой, Давид? — недоверчиво смотрит Василиса, — почему ты злишься?
Амбал не обращает на меня ни малейшего внимания, поворачивается к Василисе. Протягивает пакет и мерзко лыбится.
— Возьмите, Василиса. И если вам еще понадобится помощь, то я...
— Не понадобится, — отвечаю резко, заслоняя Ваську, — а если я тебя еще раз возле нее увижу, тебе пиздец.
— Борзый, да? — прищуривается мужик. — Лучше бы за девушкой своей следил и не отпускал одну.
— Платон, пожалуйста! — умоляюще тянет к нему руки Васька, и у меня в голове падают шоры.
Ах, он уже Платон!
Хватаю мужика за грудки и с размаху впечатываю в «гелик».
Тяжелый, падла, ощущения такие, будто я бетонную опору толкнул. Амбал выглядит охуевшим, но быстро ориентируется. Разбивает мой захват и пытается взять мою шею в замок.
— Давид! — вскрикивает Василиса. — Пожалуйста, не надо!
От злости перед глазами темнеет. Ей так жаль эту водонапорную башню?
Теряю бдительность, и под дых ожидаемо прилетает. Пока хватаю ртом воздух, руки сами занимают нужную позицию. Задвигаю амбалу снизу в подбородок, и его голова неслабо дергается.
Что, зазевался, мудак? Думал, я тут сознание теряю и ебальником щелкаю?
— Платон, не трогайте его, прошу вас! — всхлипывает Василиса. — Вы же его убьете!
— Это кто еще кого убьет, — хриплю и собираюсь навернуть амбалу справа. Тот заносит кулак, чтобы втопить мне прямо в кабину.
Внезапно из машины раздаются характерные звуки, и мы оба замираем, удерживая на весу занесенные для удара руки.
В машине рыгает кот. Это совершенно точно, я эти звуки не спутаю ни с чем.
— Васька, блядь! — гаркает амбал. Моя Василиса втягивает голову в плечи и с ужасом на него смотрит. Амбал спохватывается, качает головой с абсолютно сконфуженным видом. — Простите, Василиса, это я не вам. Это я своему коту.
— Твой кот тоже Васька? — вырывается у меня непроизвольно.
— Почему тоже? — удивленно переспрашивает амбал Платон. Но тут же переключается на закрытого в машине кота, а я поворачиваюсь к Василисе.
— Что это за хер? — спрашиваю грозно, пока она хлопает длиннющими ресницами. — Почему ты села в его машину?
— Мы в клинике познакомились, ветеринарной, — отвечает Василиса дрожащим голосом. — Я шла, а тут Снежок... Несчастный такой, мне его жалко стало. Я в ветклинику зашла по дороге. А там Платон. И его кот... Я услышала и поняла... Давид, если бы только знал!..
И тогда меня как молнией прошивает.
Я понял. Василиса услышала, как рыгает этот ебучий кот, — а его еще как назло тоже Васькой зовут! — и решила, что Платон отец ее ребенка.
Как говорится, получите и распишитесь.
***
«Василиса, это не он, это я...» — только собираюсь сказать, как вдруг она закатывает глаза и странно съезжает набок. В последний момент успеваю ее подхватить вместе с котенком.
— Что, довел девушку, умник? — слышу сердитый голос амбала над головой, но мне не до него.
Несу Василису в машину, укладываю на заднее сиденье.
— Водой ее полить надо, вот держи, — он протягивает бутылку с водой, и как бы мне ни хотелось его послать, сдерживаюсь.
— А ты вот его подержи, — отдаю котенка, который буквально тонет в здоровенной ручище.
Забираю бутылку, лью воду на ладонь. Смачиваю Василисе виски, щеки, лоб.
— Ты подуй, — не унимается амбал, — чтобы прохладно стало.
— Слушай, уйди, а? — стараюсь не нагнетать и обойтись без мата. — Я сам разберусь.
— Она мне еще в клинике бледненькой показалась, — он как будто не слышит. — А ты чего стоишь? Вызывай скорую.
При слове «скорая» Василиса слабо дергается, приоткрывает глаза.
— Это же Коля приедет... — шепчет еле слышно, но для меня достаточно.
Какой еще Коля? Не надо нам никакие Коли.
— Вася, Васечка, — зову ее, наклоняясь, — ты как?
Она привстает, с удивлением смотрит по сторонам.
— А что со мной было?
— Вы в обморок упали, — мрачно сообщает из-за моей спины амбал Платон, — а этот умник не хочет скорую вызывать.
— Потому что не нужны скорые, — устраиваю Василису поудобнее. — Мы сами в больницу поедем. Только не в местную, а в город.
— А где Снежок?
— Твой новый друг согласился присмотреть за ним, пока мы будем в больнице, — говорю, надеясь в душе, что котенок приживется у амбала и обратно не захочет.
— Василиса, если вам понадобится моя помощь, вы знаете, где меня искать, — продолжает выводить меня из себя Платон. Сажусь в машину и захлопываю у него перед носом дверь. Опускаю стекло.
— Тебе же ясно сказали, не понадобится. Вернись в клинику, пусть тебе уши проверят, — говорю ему и поднимаю стекло.
С места срываемся так, что визжат шины. По дороге набираю Романа. Даже если бы он не работал, я бы все равно его достал, но на мое счастье Ромка на месте, принимает своих беременных.
Нас он всовывает между двумя приемами, и я стараюсь не обращать внимания на враждебные взгляды, которыми провожают нас посетительницы.
— Значит, Василиса? — Роман включает режим «дружелюбный доктор». — Ну что ж, рассказывай, Василиса.
— Что рассказывать? — бормочет Васька.
— Почему ты в обмороки падаешь, рассказывай. Какие ощущения, что беспокоит, опиши свой рацион...
Рома профи, у него в два счета получается расположить к себе Василису и разговорить. А после того, как он узнает, что она тоже медик, обращается к ней исключительно как «коллега».
В итоге он ее отправляет в манипуляционную сдать кровь на анализы.
Пока Василисе прокалывают вену, в двух словах обрисовываю ситуацию Роману.
— Она ничего не знает, Ром. Я должен признаться, что я отец ребенка. Вот сейчас и скажу.
— Давай сначала на результаты анализов посмотрим. И на УЗИ, — уклончиво отвечает Рома.
— А что, результаты уже сегодня будут готовы?
— Что-то будет, что-то нет. В любом случае, просто так сознание не теряют. Я бы на твоем месте перестраховался.
— Да ее сегодня чуть у меня из-под носа не увели!
Но приятель остается непреклонным, и я остаюсь ждать Василису.
Она возвращается уже повеселевшая, уверенная. Чувствуется, что она в привычной среде, хоть и в качестве пациентки.
А вот Ромчик мне не нравится. Только что соловьем разливался, а тут как в рот воды набрал.