— Давид Байсаров. Не поверишь. У меня к тебе дело, — отвечаю, скрестив руки на груди.
Задираю слегка голову, потому что у этого громилы в роду точно великаны были.
Этот амбал, несмотря на весь мой опыт общения с разными типами, умеет давить своей массивной фигурой и тяжелым взглядом.
— Дело? — его густые брови взлетают вверх. Платон прищуривается, окидывает меня заинтересованным взглядом. — Ну, заходи тогда. Посмотрим, что за дело.
Мы заходим в его офис, и я сразу понимаю, что этот парень знает толк в организации пространства.
Внутри все функционально, но органично. Минимум пафоса, максимум практичности. Рабочий стол из темного дерева, пара кожаных кресел, несколько грамот в рамках на стене.
Все выглядит так, будто принадлежит человеку, который действительно работает, а не просто делает вид.
Платон жестом указывает мне на кресло напротив стола, а сам плюхается в свое с таким видом, будто это его трон.
Я сажусь, скользя взглядом по комнате, чтобы лучше изучить собеседника.
— Так в чем дело? — спрашивает Платон, сцепляя пальцы перед собой. Локти упираются в массивный деревянный стол.
— Строительство, — начинаю, не тратя времени на лишние реверансы. — У тебя тут логистика, поставки, техника, работники. Мне все это может пригодиться.
Платон отвечает не сразу. Его глаза слегка сужаются, а пальцы начинают ритмично постукивать по столешнице. Это не раздражение, скорее, он что-то прикидывает в уме.
— А конкретнее можно? — говорит он наконец. — Или ты просто так решил зайти, чтобы сотрясать воздух?
— Конкретнее? — я наклоняюсь вперед, опираясь локтями на колени. — Пожалуйста. Я строю жилье. Дома жилые комплексы. И мне нужны надежные партнеры. Твои ресурсы, твои люди, твоя техника — все это идеально вписывается в концепцию.
Платон молчит, продолжая изучать меня, с подозрением. Ни хрена я на партнера непохож, да? Это я в его взгляде читаю.
— А что я получу? — наконец задет логичный вопрос, складывая руки на груди.
— Деньги, Платон. Много денег, — я делаю паузу, давая ему переварить услышанное. — И, возможно, возможность расширить твой бизнес. А если мы сыграем по-крупному, я могу обеспечить тебе доступ к новым рынкам.
— Новые рынки, говоришь... — он слегка наклоняется вперед, выражение его лица становится задумчивым. — И ты думаешь, что мы сработаемся?
— Я думаю, что мы начнем с простого сотрудничества, — отвечаю. — А там посмотрим.
Платон задумчиво поглаживает подбородок, затем встает и подходит к окну. За окном — стройка. Башенный кран медленно вращается, поднимая тяжелую бетонную плиту. Его взгляд на мгновение задерживается на происходящем снаружи.
— У тебя железные яйца, Байсаров, — говорит он наконец, оборачиваясь ко мне. — Но я тебе вот что скажу: в этом бизнесе доверять кому попало — себе дороже.
— Так не доверяй. Проверяй, — парирую, чувствуя, как внутри просыпается азарт.
Его губы слегка растягиваются в ухмылке. Он возвращается к столу, садится и скрещивает руки на груди.
— Ладно, давай попробуем. Но учти, со мной шутки плохи. Наебешь — накажу.
— Договорились, — говорю я, вставая и протягивая ему руку. Его ладонь тяжелая, грубая, но рукопожатие крепкое и честное. Мы оба понимаем, что на кону большие деньги.
— И еще одно дело, Платон, — говорю, слегка наклоняясь вперед, чтобы привлечь его внимание.
— Ты начинаешь меня напрягать, деловой, — Платон ухмыляется, но в его голосе слышится интерес. Снова ржать начинает. — Валяй, Байсаров.
— Василиса требует вернуть котенка. Надеюсь, ты его никуда не спихнул? — спрашиваю прищурившись. Наблюдаю, как его ухмылка исчезает, он хмурится, брови на переносице сводит.
— Фильтруй базар, Давид, — рявкает, уже не пытаясь скрыть раздражение. — Я в жизни ни одного животного на улицу не выбросил. Человека? Да, запросто. А животное? Нет, никогда.
На секунду я замолкаю, пытаясь понять, шутит Платон или говорит серьезно. Судя по его взгляду — серьезно. Хотя... я и сам человека вышвырнуть могу, отпинать, матом покрыть. Но животное никогда.
— Ладно, расслабься, — говорю, сажусь обратно в кресло. — Я просто уточнил. Я не думал, что тебя это заденет.
— Да потому что эти люди уже достали, — Платон внезапно повышает голос, и я замечаю, как его кулак с силой ударяет по столу. — Выбрасывают кошек, сажают собак на цепь, а потом удивляются, почему их жизнь — дерьмо.
— Ох, завелся, — поднимаю руки в примирительном жесте. — Все, вопросов больше нет. Мне бы котенка забрать, Василиса по нему скучает.
— Он у меня дома. Сейчас пиздюлей рабочим раздам, поедем — заберешь.
Глава 23
Давид
— Вот, держи, — Платон протягивает мне переноску с котенком. — Только следи за ним, у него характер еще хуже, чем у моего кота.
— Разберемся, — хмыкаю я, принимая переноску.
Он кивает, как будто передал эстафету и теперь может расслабиться.
— Скажи Василисе, если что, пусть звонит, не стесняется. И я жду коммерческое предложение.
Коммерческое пришлем, а насчет Василисы извини. Не дождешься.
Сажусь в машину, ставлю переноску на сиденье и пристегиваю ее ремнем безопасности. Снежок недовольно мяукает. Я его понимаю, я тоже не люблю перемены.
— Ничего, мелкий, потерпи, — говорю, заводя двигатель, — отвезу тебя хозяйке, она тебя с рук спускать не будет. Спать будешь с ней на кровати, я о таком могу только мечтать.
Машина трогается, а меня начинают одолевать сомнения.
Правильно ли будет вот прямо сейчас отвезти котенка Василисе? Может, разумнее будет ее к себе заманить?
Котенок — охуенный козырь. Можно сказать, подарок судьбы. А я вместо того, чтобы грамотно его разыграть, собираюсь все бездарно слить в унитаз.
Можно, конечно, попытаться примазаться и выдать что-то типа «Держи своего пушистика, но я иду с ним в комплекте. А поскольку у Машки мало места, мы едем жить ко мне».
Только для Василисы это вряд ли аргумент. Просто так бабку она не бросит, а в мои планы бабуля Васьки как раз не входит.
Так что тут без вариантов. Надо что-то тоньше.
Может, сказать, что у Снежка стресс? Или что у собак депрессия, и им срочно нужна компания?
— Василиса, малыш, приезжай. У меня тут Люська бастует, не дает Снежка забрать. В ней внезапно проснулся материнский инстинкт. Может, приедешь и поможешь? — репетирую вслух.
Еду дальше, мысленно представляю ее реакцию.
Звучит как полная херня, но это может сработать. Василиса Люську любит и согласится приехать. Когда поймет, что я спиздел, сначала скорее всего разозлится. Но потом, может, и останется.
Я бы не отказался.
Так может проверить?
Резко сворачиваю к дому. Паркуюсь во дворе, заношу переноску в квартиру.
— Ребята, смотрите, что у меня есть, — открываю переноску, достаю котенка. — Только это ребенок, его обижать нельзя. Фу, ясно вам? Фу!
Люсьен с Байсаром поначалу оживляются, бьют хвостами. Думают, я им игрушку принес. Но услышав «фу», отворачивают морды и разочарованно бредут обратно на лоджию.
Байсар оглядывается, как будто хочет сказать «Ну что, ты идешь?»
Ладно, не прокатило.
— Давай, малой, залезай обратно, — говорю котенку, — тут безопаснее.
Но котенок, цепляясь тонкими коготками, резво взбирается на диван и бежит к Василию, который дрыхнет в углу, свернувшись клубком на диванной подушке.
— Эй, ты, хулиган, не трогай Ваську! — говорю строго. Василий выглядывает из-под лапы.
Подхожу ближе, чтобы забрать пушистый белый комок, который явно приготовился напасть на Ваську.
Этого нельзя допустить. С Василием так нельзя.
Один удар лапой, и парень отлетит на другой конец комнаты.