— Это милиция?
— Вы ошиблись. Министерство обороны.
Коля Ершов, отставной капитан и наркоман, утро провел в трудах. Добрался до туалета и обратно, на диван. Ноги совсем отказали, а теперь и почкам п…ец. Врач сказал: нужна пересадка. «От кого же? — спросил Коля. — Может, ты лишнюю отдашь?» И засмеялся беззубым ртом. Вообще-то, даже мать удивляется, что он до сих пор жив. Чего только у него не находили: и цирроз печени, и язву желудка, и с позвоночником чего-то. Лечить, конечно, не лечили, но бесплатные советы давали: «С наркотиками ты, того, завязывай». А если нет, хуже, что ли, будет? Но наркотики завязали с ним сами. Мать за героином не пошлешь. Да и не нужны они. Голова и так гаснет, как перегорающая лампочка. Коля насыпал горсть анальгина, радедорма, димедрола — мать где-то просроченные берет — и проглотил все разом, запив несвежей водой из стакана. Мать говорит: нельзя столько. Но он-то знает, что в крайнем случае всего лишь подохнет.
В дверь кто-то постучал. «Входите, не заперто», — сказал Коля и открыл рот от удивления. Да это ж Блондин! Приперся!
— Ну и вонь тут у тебя, — сказал Валентин, брезгливо разглядывая Колю. — Значит, ты жив. А я тут из командировки вернулся, дай, думаю, повидаю дружка.
— Ну повидал. Теперь пойдешь?
— А я помешал, что ли? Помнишь, как мы здорово посидели с Иркой, подружкой твоей?
— Да какая она мне подружка? Порошок иногда давала.
— Ну все-таки. Ты тот вечер помнишь?
— А что мне помнить? Мы посидели, вы остались, ее грохнули, Сашку Блинова взяли. Ему четырнадцать лет дали. Я был свидетелем. Сказал, между прочим, что он ее последним видел. А когда дело разваливаться стало, я признался, что мы вместе с ним ее сожгли той же ночью.
— А на самом деле?
— На самом деле тебе, наверно, виднее. — Коля боязливо отодвинулся подальше.
— Что ты жмешься? Я не следователь. Я знать хочу, кто после меня в ту квартиру приходил. Просто так, понимаешь, интересно. Сдается мне, ты далеко тогда не ушел.
— Ушел. А, ладно. Мне все это уже по барабану. Ты вышел, Жорка подъехал, муж ее. А потом менты. Я домой пошел. Утром за мной приходят. Говорят: «Вы идете как свидетель. Ваш друг Блинов признался в убийстве». И пошло. Видишь, как здоровье подкосило? Я про тебя ничего не сказал.
— А тебе и говорить было нечего. И сейчас ты меня не видел. Где Жорик-то, муж?
— Где-то на даче после отставки живет.
— О! Одни господа офицеры у нас. И где ж эта дача?
— Не знаю. — Глаза у Коли закрывались. — В Балашихе.
— Эй, не спи. Фамилия его как?
— Как у Ирки. Сидоров.
Коля спал. Блондин пошел к выходу, подумал и вернулся. Вытащил из кучи мусора полиэтиленовый пакет, надел Коле на голову и плотно перевязал на шее своим носовым платком.
Через пятнадцать минут он вышел из дома, пересек соседний двор, положил пакет и платок рядом с мусорным баком, набросал сверху газет, оберточной бумаги и поджег.
В агентстве по недвижимости кипела работа. Звонили телефоны, мигали компьютеры, важно передвигались агенты с документами в руках. Сергей скромно встал у порога и подождал, пока его заметят.
— Вам кого? — наконец спросила, пробегая, девушка.
— Мне бы агента, который занимается продажей квартиры Синельниковой. Точнее, продавец — Синельникова-Князева.
— А вы, собственно, кто? — поднял бровь тип за одним из столиков.
— Я, собственно, покупатель.
— Не понял. Вы от Николая Степановича, что ли? Если нет, квартира продана.
— Да, от него.
— Но он мне ничего не говорил.
— Сейчас скажет, мы ему позвоним. Можно где-нибудь сесть, чтоб никому не мешать? — Сергей сел к столу, положил перед агентом визитку. — Можете звонить Николаю Степановичу. Все отменяется.
— С ума сошли? При чем тут частные детективы? У нас законная сделка.
— Так уж и законная? У квартиры есть хозяйка, и она ничего не продает.
— А вы знаете, что там уже четыре года никто не прописан? Где эта ваша хозяйка? Продает наследница.
— Вот. У вас что, свидетельство о смерти есть? Какая-то доверенность?
— Я не обязан рассказывать.
— А ты не скрывай, Зоя Космодемьянская. Я к тому, что в эти самые минуты сотрудники Генеральной прокуратуры и Комиссии по гражданским правам звонят всем начальникам паспортных столов — от микрорайона до города. А все, что было в твоем компьютере по поводу этой сделки века, уже есть в моем. Ты что, корыстный такой — из-под живого человека квартиру продаешь?