Пётр Алексеевич Алексеев
Луи Эжен Варлен
Две речи
I. Речь Петра Алексеева. Предисловие Г. Плеханова.
II. Речь Варлена перед судом исправительной полиции.
I. Речь Петра Алексеева
Из предисловия Г. В. Плеханова.
В 1877 году в течение 22 дней, с 21-го февраля по 14 марта, в Петербурге, в Особом Присутствии Правительствующего Сената происходил суд над 50 лицами, обвиняемыми в социально-революционной пропаганде между рабочими различных фабрик, т.-е. в распространении между ними социалистических и революционных учений. В числе обвиняемых было несколько человек рабочих, и между ними Петр Алексеевич Алексеев, крестьянин деревни Новинской, Сычевского уезда, Смоленской губернии. Когда судьи предложили ему выбрать себе защитника (адвоката), он ответил: «Что мне защитник?! Какой смысл имеет защита, когда всякому известно, что в подобных процессах приговор суда бывает составлен заранее, так что весь этот суд есть не более, как комедия: защищайся, не защищайся, все равно. Я отказываюсь от защиты». 10 марта он произнес свою речь, в которой не защищался и не оправдывался, а напротив, обвинял правительство и капиталистов. Мы издаем эту речь для русских рабочих. Она принадлежит им по праву. Не велика она, но пусть прочтут ее рабочие, и они увидят, что в ней, в немногих словах, сказано много и много такого, над чем им стоит крепко призадуматься. Правда и то, что речь эта не бог знает как искусно составлена. Если она попадется в руки какому-нибудь «настоящему», «заправскому» писателю, то он без труда найдет в ней много недостатков. Начать ее, — скажет он, — нужно было так-то, а продолжать вот как; в середину вставить вот то, а к концу подогнать вот это. Но дело не в том, как сказал Петр Алексеев; дело в том, что сказал он. Сказал же он вещи не только совершенно верные, но еще глубоко им прочувствованные. Описывая бедственное положение русских рабочих, он снова, в зале суда, испытывал то негодование, ту злобу против врагов рабочего класса, которые заставили его сделаться революционером. Вот почему нельзя читать его речи без увлечения, хотя в ней, с внешней стороны, бесспорно есть недостатки.
Петр Алексеев говорит главным образом о тяжелом положении своих товарищей, русских рабочих. Но мимоходом упоминает о том, как могут, рабочие выйти из такого положения. «Русскому рабочему народу остается надеяться только на самого себя», — говорит он. — Это так же справедливо, как и все сказанное им в своей речи. Целые миллионы рабочих западно-европейских стран давно уже пришли к этой мысли. Когда в 1864 г. в Лондоне образовалось Международное Рабочее Общество, то в уставе его было прежде всего сказано: Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих! Это значит, что рабочий класс не должен рассчитывать ни на правительство, ни на высшие классы (дворянство, купечество и т. п.), потому что ни правительство, ни высшие классы, живущие на счет труда рабочих, никогда ничего для них не сделают. Рабочим остается позаботиться самим о себе. На западе передовая партия рабочих смотрит теперь на это дело так: по ее мнению, рабочие должны сделать революцию: свергнуть существующие правительства и, захвативши государственную власть в свои руки, распорядиться с своими притеснителями по своему. Этого, конечно, вдруг не сделаешь, для этого нужна сила и большая сила. До сих пор еще многие рабочие не понимают своих собственных выгод и сами поддерживают теперешние порядки. Революционная рабочая партия должна убедить, просветить их, растолковать им свои цели и стремления, перевести их на свою сторону. Этим она и занимается во всех западных странах. Этим и у нас в России следует заняться понявшим дело рабочим. Чем скорее они возьмутся за это, тем скорее придет время победы.
Г. Плеханов
Речь Петра Алексеева
Мы, миллионы людей рабочего населения, чуть только станем сами ступать на ноги, бываем брошены отцами и матерями на произвол судьбы, не получая никакого воспитания, за неимением школ и времени от непосильного труда и скудного за это вознаграждения. Десяти лет — мальчишками нас стараются проводить с хлеба долой на заработки. Что же нас там ожидает? Понятно, продаемся капиталисту на сдельную работу из-за куска черного хлеба, поступаем под присмотр взрослых, которые розгами и пинками приучают нас к непосильному труду; питаемся кое-чем, задыхаемся от пыли и испорченного, зараженного разными нечистотами воздуха. Спим, где попало — на полу, без всякой постели и подушки в головах, завернутые в какое-нибудь лохмотье и окруженные со всех сторон бесчисленным множеством разных паразитов... В таком положении некоторые навсегда затупляют свою умственную способность, и не развиваются нравственные понятия, усвоенные еще в детстве; остается все то. что только может выразить одна грубо воспитанная, всеми забытая, от всякой цивилизации изолированная, мускульным трудом зарабатывающая хлеб, рабочая среда. Вот что нам, рабочим, приходится выстрадать под ярмом капиталиста в этот детский период! И какое мы можем усвоить понятие по отношению к капиталисту, кроме ненависти? Под влиянием таких жизненных условий с малолетства закаляется у нас решимость до поры терпеть, с затаенной ненавистью в сердце, весь давящий нас гнет капиталистов и без возражений переносить все причиняемые нам оскорбления.