Дело в том, что, основавши это общество, рабочие в первый раз начали действовать сами по себе, совершенно отдельно от всех нерабочих партий, тогда как раньше они всегда надеялись, что их осчастливят те или другие люди из высших классов, и надеялись понапрасну. На этот раз, соединившись в «Международное Общество», рабочие разных стран решили обходиться без руководства каких бы то пи было благодетелей и добиваться общими силами лучшего будущего для всех трудящихся, ни на кого, кроме самих себя, не рассчитывая. «Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих», написали они в своем уставе и твердо держались этого правила, принимая в общество только таких людей из других классов, которые совершенно перешли на сторону рабочих, и ничего не хотели, ничего не добивались, кроме устройства рабочего дела.
Другою, небывалою раньше, особенностью нового общества была его международность. Понявши, что рабочие везде, во всех государствах, одинаково страдают, что у них одни враги и что, как бы ни ссорились между собою эти враги, против рабочих они всегда и все заодно, — понявши все это, рабочие разных стран решили тоже стоять заодно и общими силами добиваться лучшего будущего. С тех пор они никогда не изменяли этому решению. Понимающие свое положение рабочие всех западных государств — немецкие, например, считают своих собственных немецких хозяев и всяких других немецких господ чужими людьми и своими врагами, а французских, английских и всяких других рабочих считают своими товарищами и братьями. Братьями же считают они и русских рабочих и твердо были уверены, что, как только русские рабочие поймут свои интересы, они также будут вместе с рабочими всех стран бороться за лучшее будущее для всего трудящегося люда.
Какую силу придал рабочим этот международной союз, сейчас же сказалось при стачках. Стачки повсюду случались и раньше, как случаются и у нас в России. Но так как стачечники полагались только на свои силы, то по большей части хозяевам не трудно было справляться с ними, голод скоро заставлял их вернуться в мастерские, ничего не добившись. Часто дела кончались еще хуже. За самую стачку почти нигде в Европе не наказывают. Чтобы вмешались войска или даже полиция, надо, чтобы случились какие-нибудь беспорядки, чтобы рабочие подрались, повыбивали стекла в окнах или поломали что-нибудь на фабрике. И при всякой большой стачке хозяева обыкновенно очень желали и даже старались о том, чтобы поскорее случилось что-нибудь подобное. При малейших беспорядках приходили войска, арестовывали зачинщиков, то-есть всех рабочих поумнее и посмелее; кто сопротивлялся, тех застреливали, а остальные, лишенные всех лучших товарищей, молча принимались за работу. Наконец, у хозяев было и еще средство справиться со стачкой. Они часто вызывали на место своих стакнувшихся рабочих каких-нибудь других, или из соседних городов, или из других государств.
Международное Общество знало, что стачками нельзя добиться никаких больших улучшений в судьбе рабочих, но знало также и то, что без стачек при настоящих порядках обойтись нельзя, что часто только этим способом и можно помешать хозяевам сбавлять без конца и без того ничтожную заработную плату, поэтому Общество решило, раз уж случаются стачки, делать все возможное для того, чтобы они были удачны, помогать им всеми своими силами. При каждой крупной стачке выборные люди Международного Общества извещали о ней своих сочленов в других городах и странах, и повсюду по мастерским и фабрикам начинались сборы на помощь стачечникам. Рабочие давали, кто что мог, копейками, гривенниками, но так как дававших были десятки тысяч, то из гривенников собирались большие суммы, и брать стачечников голодом не стало никакой возможности.
Прекратились и беспорядки: надеясь на успех, рабочие сами старались не дать войскам никакого повода вмешиваться в дело. Перестал удаваться и вывоз рабочих из других стран. Международное Общество сейчас же всюду оповещало, чтобы никто не нанимался к хозяину, на фабрике которого идет стачка. Словом, с тех пор, как вмешалось в дело Международное Общество, хозяевам приходилось в большей части случаев уступать требованиям рабочих. Это пугало и бесило хозяев и всю буржуазию, поэтому она повсюду подняла крик о необходимости преследовать такое вредное общество. Первым взялось за эти преследования французское правительство. Тогда там царствовал император Наполеон ІII. Правительство начало отдавать под суд, одних за другими, всех рабочих, которых парижские члены Международного Общества выбирали для ведения своих дел (сбора денег, приема новых членов, переписки с другими городами и проч.). Такими выборными Международного Общества были и Варлен с товарищами. Отданные под суд, они сообща обдумали, что именно надо говорить на суде и поручили Варлену говорить за всех. Мы печатаем дальше перевод этой речи, пропустивши начало, где Варлен отвечает прокурору и говорит о разных частностях обвинения.