— Пока Черногория войны японцам не объявила — ума хватило. Можно через них закупить у испанцев «Пелайо», а у французов пушки. Или у кайзера — мне о том наместник говорил, что переговоры начались. Но это между нами, Константин Борисович.
— Само собой разумеется, ваше превосходительство, не буду же я о том кают-компанию оповещать. Хотя там подобные разговоры идут, всем известно об англо-германских противоречиях. Но покупки военного снаряжения через страны, что не объявили формально нейтралитет, всегда возможны. И думаю нашему морскому ведомству этой лазейкой необходимо воспользоваться как можно быстрее.
— Есть еще «Певчий мост», а там свои резоны, — усмехнулся Вирениус, но зло — идет война с врагом, а чиновники МИДа делают все возможное, чтобы ослабить собственную армию и флот. С таким правительством, с Витте во главе, и других врагов не нужно — они все сделают для поражения, так как в нем очень заинтересованы кураторы из Лондона и Парижа, плюс американские дельцы. Вашингтон ведь уже открыто рвется к мировому господству, Испания была им на затравку аппетита.
— Полностью согласен с вами, Андрей Андреевич, — наклонил голову Михеев, и негромко произнес:
— Пора в боевую рубку, ваше превосходительство, флагман начал пристрелку. И нам пора открыть огонь.
— Да-да, вы правы, — Вирениус видел, как шестидюймовая пушка «Ретвизана» начала стрелять по «Микасе» — две колонны сближались с каждой минутой — теперь русские, имея превосходство в скорости, могли диктовать дистанцию боя. А в таком случае лучше находится под защитой брони…
— Ваше превосходительство, а ведь японцы нам отвечают всего из десяти пушек главного калибра, — через десять минут начала боя произнес Михеев, когда поступил доклад от сигнальщиков, считавших с мостика количество задействованных японцами пушек.
— А у нас тринадцать стволов, минус башня у нас, и одна пушка на «Ретвизане». С «Фудзи» бьет всего одна пушка, с «Асахи» две, с «Микасы» три. Полные залпы лишь у «Сикисимы». Видимо, на это и рассчитывал наш командующий. Да и в погребах у самураев не густо — вчера стреляли чаще нас, где-то треть боекомплекта осталась, не больше…
Глава 6
— Да что же это такое — снаряд за снарядом, а он тонуть не собирается⁈ Нужно выходить из боя, иначе наш «Богатырь» калекой станет!
Добротворский чуть ли не бесновался на мостике, не пожелав уйти в боевую рубку. Он с нескрываемой горечью понимал, что происходит — с дистанции пятнадцать кабельтовых, полторы мили, практически в упор расстреливали из всех стволов «Ниссин» два русских крейсера. Вот только сделать ничего не смогли с залитым в броню вражеским крейсером, у которого незащищенными оставались верхние участки борта на носу и корме, дымовые трубы и мостики. И шестидюймовые пушки Кане с броней, «почти крупповской» не справлялись, а сближаться на короткую дистанцию Добротворский уже сам не хотел — японцы стреляли на удивление точно, пустив в ход трехдюймовую противоминную артиллерию.
Творение итальянских кораблестроителей действительно являлось самым натуральным броненосцем — нижний пояс цитадели прикрыт шестью дюймами стальных плит, а верхний на дюйм толщины меньше. Башни и казематы защищены не менее надежно — тут нужны восьмидюймовые пушки, никак не меньше калибром, они бы пробивали броню с двадцати кабельтовых. Но лучше десятидюймовые орудия «иноков» — те с сорока кабельтовых пробивали «почти крупповские» 150 мм плиты насквозь. В бинокль были хорошо видны попадания главного калибра «Осляби» и «Пересвета» в башни и казематы — в двух местах зияли самые настоящие проломы.
— Надо отходить на тридцать кабельтовых, Александр Александрович, тогда избежим серьезных повреждений. Как подойдут наши миноносцы, тогда сблизимся на короткую дистанцию и беглым огнем заставим замолчать противоминные пушки — их едва треть осталась. Не стоит рисковать крейсером Стеммана — он у нас самый лучший.