Эрик ничего не понимает в устройстве этой машины и не знает, что случится с Чарльзом, если он просто вырвет из его головы электроды. Тумблер застрял на середине, и Церебро продолжает работать, усиливая телепатию пленного мутанта.
Он не разбирается во взрывчатке, возможно, есть какой-то способ обезвредить ее.
Возможно, есть только один выход… И всегда был только один.
Он подходит к постели Чарльза, и кладет свою испачканную в крови ладонь на его бледную кисть.
«Чарльз? Слышишь меня?»
Его сила сама ползет к электродам Церебро, чувствуя каждую тонкую иглу, впивающуюся под кожу Чарльзу и заставляющую его мозг работать на машину.
«Я не оставлю тебя здесь. Так что если ты не поможешь мне, то мы взлетим на воздух вместе».
Он начинает тянуть иглы наружу и слышит, как учащается тиканье таймера. Две минуты вместо трех, и секунды убыстряют твой ход.
Эрик не может остановить взрыв.
Чарльз считал, что они могут взломать Церебро, если он подключится к нему телепатически и воспользуется даром Эрика. Времени садиться под второй шлем уже нет, и Эрик просто надеется, что это сработает.
Он кладет ладони Чарльзу на виски и проваливается в пустоту.
Эрик видит широко распахнутые в удивлении глаза телепата, но перед его мысленным взором проскальзывают тысячи, тысячи тысяч, миллионы чужих разумов, эмоций, ощущений. Он видит сразу их все и никого одновременно. Слова Чарльза о том, что тебя будто размазывает по поверхности планеты, становятся понятыми, как никогда.
— Чарльз… — губы слушаются с трудом. Сигналы от мозга идут к его телу, преодолевая тысячи километров по земному меридиану.
Он не думает, что хочет сказать, но Чарльз знает за него. Потому что сейчас он по настоящему в его голове. Не пересылает свои мысли и не читает чужие. Не ощущает его эмоции вскользь и не делится случайными снами. Он видит Эрика насквозь, потому что становится им самим.
— Не отпускай… — Чарльз говорит, но Эрик не уверен, слышит он его голос в голове или наяву.
Он не уверен, что сможет продержаться еще хоть сколько-то и не сойти с ума. Мир разрывается на части. От его разума словно отрывают куски. Лицо Чарльза искажается от боли, и Эрик понимает, что это не его ощущения. Но держит ладони крепко, лишь краем сознания чувствуя, как выскальзывают электроды один за другим. Как продолжает тикать таймер бомбы.
«Еще… немного…»
Взгляд Чарльза ускользает, и Эрик с усилием воли отрывает свои ладони от его висков. Кисти рук болят, будто все кости сломаны, пот катится градом по его лицу, все мышцы тела, кажется, свело от напряжения. Перед глазами сверкающими пятнами проносятся звезды.
Шлем Церебро щерится окровавленными тонкими иглами электродов, и Эрик заставляет себя обернуться в сторону бомбы.
До взрыва тридцать секунд…
Двадцать девять…
Двадцать восемь…
Он сгребает безвольного Чарльза в охапку вместе с одеялом. Тот не издает ни звука, скользя рассеянным взглядом по комнате, и Эрик не теряет уверенности в том, что их маленький саботаж прошел успешно. Он бежит к двери, снося по пути медицинский столик и спотыкаясь об обломки аппаратуры, некстати вспоминая про рану в левом бедре. Боль не ощущается. Тело отодвигает ее на второй план.
Двор пуст, в здании клиники тихо и не слышно выстрелов. Все эвакуировались. Где-то на улице слышны крики. Но дотуда слишком далеко, и Эрик понимает, что не успеет. Ему кажется, что он слышит, как секундная стрелка приближается к последним мгновениям.
Он никогда не делал этого в бодрствующем состоянии, но выбирать не из чего…
Магнитное поле вокруг изгибается, позволяя ему подняться в воздух.
— Быстрее… быстрее… — он шепчет себе под нос и встряхивает Чарльза, будто тот может усилить его способности. Но телепат пребывает в том же состоянии.
Эрик чуть не плачет от счастья, понимая, что сделал правильный выбор.
Вместе с Церебро на воздух взлетает все здание клиники. Взрывной волной их швыряет в сторону шоссе. Из последних сил Эрик удерживает концентрацию, не позволяя себе рухнуть об асфальт, и они приземляются на крышу чьего-то автомобиля выше по улице. Сверху сыпятся осколки и какой-то мусор, жар плавит воздух, но здесь уже безопасно.
Аллеи больше нет: взрывом большинство деревьев разнесло в щепки.
Улица заполнена людьми, стоит ужасный гам, кто-то кричит, плачет. Окна в домах выбиты, а шоссе завалено обломками, где-то виднеются тела…
Никто не обращает внимания на Эрика с его ношей. Он стоит у чужой машины с помятой после их приземления крышей и выглядывает в толпе знакомые лица, но его хватают за локоть со спины.
— Ты жив, чертов псих!
Это Алекс. Его левая рука висит плетью, а вся футболка на боку в крови. Он бледный как смерть, но улыбается, глядя на Эрика. Чуть поодаль стоит Роуг с наспех забинтованной головой. Она старается не наступать на левую ногу и держится за столб у обочины, глядя в их сторону. Очевидно, пострадала, пока убегала из Церебро…
— Где остальные? Рейвен?
— Я здесь, тормоз, — к машине подходит блондинка. На ее кофте тоже кровь, а за руку она ведет девочку лет шести-семи. — Нашла ее в подвале. Одна из последних пойманных мутантов.
— Шоу не убил ее? — Алекс придерживает вывихнутую руку, глядя на малышку.
Та взволновано смотрит на взрослых и в особенности разглядывает Эрика с безвольным свертком на руках. Эрик отмечает, что она, к счастью, не ранена и не плачет. Только выглядит испуганной, а на ее спутанных волосах осела пыль.
— Где этот ублюдок? — Эрик почти рычит и тут же виновато замолкает, видя, как девочка прячется за ногу Рейвен.
— Я подстрелил его! — Алекс тоже кричит не то радостно, не то зло. Все до сих пор на взводе, и одного упоминания главного психопата достаточно, чтобы снова вскипятить кровь. — Он был в здании клиники, несся по коридору с какими-то бумагами. Я успел шмальнуть в него из пистолета и обрушил ему на голову половину стены, но, когда добежал до поворота в соседнее крыло, этого урода и след простыл! Зато я нашел в его кабинете шкаф с записями. Люди Ксавье помогли нам немного.
Он машет в сторону нескольких неприметных фургонов, притулившихся у парикмахерской, и Эрик понимает, что видит в толпе не только зевак, выживших работников клиники и военных, но и людей с оружием, без формы.
— Мойра уже в машине, пойдемте, — Алекс зовет их с собой, вмиг растеряв весь запал и морщась от боли в руке.
— А как же Шоу?! Он где-то здесь! — Рейвен пихает ребенка в руки подоспевшему Хэнку, но никто не готов сейчас продолжать сражение. Все ранены и нуждаются в медицинской помощи.
Один из людей Шерон — высокий и черноволосый тип с оружием — подходит к ним.
— Вы все в грузовик, хватит тут сверкать своими рожами. Ваши портреты и так на каждом столбе развешаны.
Эрик хочет спросить, кто он вообще такой, но вдруг понимает, что ему плевать. Это не Шоу, а больше он не хочет ничего знать. Пусть этот человек просто скажет куда идти, что делать. И Эрик пойдет и сделает. Лишь бы убраться от этого проклятого места, с которого начались все проблемы в его жизни и где они закончились хотя бы частично…
Он плетется к грузовику со своей ношей, вслед за Алексом и молчащей девочкой. В кузове две длинные скамьи по обеим сторонам от прохода. На одной сидит Мойра. Ее ноги неестественно вытянуты, и она держится за спинку переднего сиденья, чтобы не завалится. При виде Эрика она тут же вскидывается, вперив взгляд в Чарльза на его руках.
— Что с ним? Он в порядке?
Эрик падает на сиденье, устраивая Чарльза плечами и головой на своих коленях и пристегивая ремнями безопасности. Здесь нет носилок или койки, что крайне непредусмотрительно со стороны Шерон, если она хотела спасти своего сына. Но Эрик думает, что женщине было не до того, когда Рейвен диктовала адрес клиники, а потом, забыв о конспирации, звонила с домашнего телефона, чтобы сообщить об их с Логаном самоуправстве. Он не знает, как было на самом деле, но предполагает, что так.