— Не трогай мою ложку! Или я попрошу принести деревянную.
Эрик поднимает руки вверх, будто он тут ни при чем. И девочка тяжко вздыхает, наблюдая за их полушутливыми и наполовину агрессивными препирательствами.
— Папа, а мы съездим в гости к маме?
На самом деле сначала ни один из них не понимает, что они услышали. И только пару собственных реплик спустя оба оборачиваются в сторону девочки. Та внимательно смотрит на Эрика. Тот бестолково открывает рот.
— Что?
— Папа, мы поедем к маме?
Эрик все еще чувствует себя рыбой, выброшенной на сушу, и просто таращится на ребенка, пока Чарльз не подается вперед к девочке.
— Малышка, может, назовешь нам все-таки свое имя, чтобы мы могли найти твою маму, — Чарльз тоже растерян, но вид у него куда доброжелательней, чем у остолбеневшего Эрика.
— Ванда, — теперь она смотрит на Чарльза. — Ты ведь умеешь читать мысли, почему ты не прочел мое имя в моей голове?
— Ну, я… Знаешь, я не читаю мысли тех, кто не дает мне на это разрешения, — Эрик издает какой-то странный звук, выражающий, очевидно, его отношение к тому, что Чарльз торчит в его разуме почти постоянно и не спрашивает, хочет того Эрик или нет.
— О. А это ведь не больно? — девочка переводит взгляд на Эрика, и тот отрицательно качает головой. — А папа увидит мысли, которые ты у меня прочитал?
— Кто твой папа, Ванда? — брови Чарльза нахмурены, а Эрик предпочитает делать вид, будто его вообще нет в этой странно неловкой ситуации. Он не специалист по общению с детьми, и, пока Ванда молчала, ему было куда проще.
Девочка вытягивает руку и тычет пальцем в Эрика.
Ну, прекрасно.
— Эрик твой папа?
Она утвердительно кивает.
— Думаю, я бы не мог забыть, что у меня есть ребенок, детка, — Эрик скрещивает руки на груди, не понимая, что это за детская забава и как себя вести.
«Не пугай ее. Может, она говорит так, потому что ты для нее авторитет».
«Может, ты просто прочтешь ее и все прояснишь?»
— Ммм, Эрик — папа для тебя здесь, а где твои настоящие родители? — Чарльз почему-то не хочет лезть в ее разум и все еще пытается разобраться в ситуации словами.
— Но Эрик мой единственный папа. У меня есть фотография, — она тянется маленькой ручкой в сумочку, которую всегда носит с собой, и, достав из бокового кармашка небольшой прямоугольник, протягивает его Чарльзу.
Тот, растерянно моргая, смотрит на фото, и Эрик вынужден вытянуть шею, чтобы рассмотреть изображение. Он так и застывает в кошмарно неудобной позе, завалившись на кровать и пялясь на картинку… Металл в комнате начинает мелко вибрировать от напряжения, и Чарльз кладет непослушные пальцы на его ладонь, призывая к спокойствию.
«Это действительно ты на фото».
Он не спрашивает, а констатирует. И Эрик только встречается с ним испуганным, ошарашенным взглядом.
На потрепанной карточке, которую явно часто перекладывали и мусолили в руках, — он и Магда на выпускном в старшей школе… Магда уехала тогда через пару месяцев после их разрыва, не попрощавшись, ничего не сказав Эрику… Может, Ванда и не его дочь? У Магды мог быть другой мужчина, и вообще!
Он с какой-то болезненной надеждой смотрит на Чарльза, и тот, считывая его панические мысли, все-таки проникает в разум девочки. Взгляд Ванды становится слегка расфокусированным от телепатического контакта.
И Эрик чувствует, как кровь отливает от лица, а сердце падает куда-то в желудок. Потому что, судя по нахмуренным бровям Чарльза…
— Чарльз?.. Ну что там?.. Черт тебя дери! — он хлопает его по колену, скрытому одеялом, и тот разрывает контакт.
Ванда растеряно смотрит на них снизу вверх, не понимая, что произошло.
— Боюсь, что это правда, Эрик… И ты должен знать еще кое-что…
Под недоуменные взгляды вернувшихся Мойры и Элизы он уходит на прогулку в сторону леса. Ему нужно побыть в одиночестве и как-то переварить то, что он узнал. Иначе его голова рискует взорваться. Ванда расстроено смотрит ему вслед из комнаты Чарльза, но Эрик просто не может остаться. Смотреть на нее. Не может поверить…
Магда была беременна, когда он ее бросил. И ничего не сказала! Слишком гордая, чтобы унижаться перед человеком, который отверг ее чувства.
Эрик должен был как-то заметить… Ведь должен был? Может, она и не знала в тот момент… Только вот Эрик был настолько погружен в свои переживания, что не понял бы Магду, наверное, даже если бы она сунула ему под нос тест на беременность.
Он раньше никогда не задумывался о детях. Конечно, каждый парень в подростковом возрасте считает, что когда-нибудь он женится, осядет, заведет пару детей и состарится среди толпы внуков и правнуков. Но все это так — в далекой перспективе, к которой можно идти не спеша, через череду подруг и половых партнерш.
Эрик вел не особо разгульный образ жизни после поступления в университет. Он не бывал влюблен, но иногда встречался с девушками ради секса. Не серьезно. Без планов на будущее.
Магда была единственным человеком, с которым он хотел какого-то будущего. Пока сам себя не лишил всяческих перспектив единственной целью: найти ответы.
Он потерял шесть лет, в течение которых мог растить их общего ребенка…
Эрик останавливается у болотистого пруда в лесу и думает, что не чувствует сожаления, которое положено ощущать отцу, пропустившему первые шаги и первые слова своей дочери. Он просто в шоке — и только. И, пожалуй, немного хочет сбежать, пусть и знает, что не сделает этого. Не теперь, конечно.
Даже если бы Магда была жива, он не смог бы просто вернуть ей ребенка и уйти, оставшись лишь детским воспоминанием Ванды и энной суммой алиментов на счету.
Но Магды нет…
Эрик не знает, что чувствует по этому поводу. Он не видел ее столько лет, и юношеская любовь давно перегорела в его душе. Но он помнит, каким хорошим человеком она была, сколько приятных дней и ночей они провели вместе, оставшихся на всю жизнь счастливым воспоминанием. Ему жаль, что она погибла. Он всегда надеялся, что Магда нашла свое счастье где-то… с кем-то…
— Авария. Водитель не справился с управлением.
Так глупо… А если бы Эрик был рядом? Мог бы предотвратить катастрофу, остановить несущийся в кювет автомобиль… Если бы, конечно, его сила смогла вырваться наружу в тот момент.
Он идет по тропинке дальше в чащу. Но голос Чарльза, рассказывающий о том, что он увидел, крутится в голове, как заевшая пластинка…
— Ее память… Я… Мне так жаль, Эрик. Я не могу вспомнить, но… Видимо, это я сделал, пока был в Церебро. Часть ее воспоминаний серьезно пострадала. Лица ее бабушки и дедушки, мамы… Она знает о них, но не помнит. Как если бы это был какой-то факт, прочитанный в учебнике. То, что я рассказал, я смог составить из обрывков воспоминаний, спрятанных в ее подсознании.
Эрик просто смотрит на него, не зная, что ответить. Он способен только воспринимать информацию. Она оседает в его памяти без должной обработки.
— Я думаю, это было влияние на две стороны: на нее и на ее опекунов. Уверен, Шоу сделал это, чтобы никто не искал ребенка. В чем бы ни заключался его план… Мне… Мне очень жаль…
Эрик заставляет себя покачать головой, но забывает сказать, что кого он не обвиняет в этой ситуации, так точно Чарльза. Он разлепляет губы, но спрашивает совсем не то, что хочет.
— Какая у нее мутация?
— Я не знаю… — Чарльз выглядит напуганным и расстроенным. — Я не увидел в ее воспоминаниях ничего, связанного с действием силы. Ей не так давно исполнилось шесть, это возраст, в котором силы проявляются чаще всего. Но… Либо они еще не показались, либо…
— Если Шоу нашел ее, значит, они уже проявились. Он бы не стал искать обычного человека.
— Если только не хотел шантажировать тебя Вандой…
Они замолкают, и оба смотрят на девочку, следящую за их разговором.
— Ты помнишь, как попала к Мойре в комнату?
— Да. За мной пришел один человек и забрал меня. Я попросила, чтобы он отвел меня к папе, и он обещал это сделать.