— Ну, что ты мог ему сказать? — насторожился Петр.
— Да, вроде, ничего особенного... хотя... Да, точно сказал, что склеил телку, которая в бухгалтерии на компьютере работает! Так, значит, это он ее сблатовал? — фальшиво удивился Дмитрий и злобно добавил: — Петя! Этот гад точно мог ее замочить!
Но друг детства уже уверовал в его невиновность и лишь бросил:
— Ладно, Митяй, замнем для ясности!
«Как же тебя, дурака, легко обвести вокруг пальца», — с самодовольной издевкой подумал Голенко, забыв о своей недавней панике и лишь испытывая дискомфорт из-за запачканных трусов.
* * *
Подготовка внеочередного собрания акционеров «Алтайского самородка» близилась к завершению, а таинственный новый владелец контрольного пакета акций в офисе так и не появился, и его интересы представлял осанистый юрист средних лет, одетый с иголочки и в золотых очках, что свидетельствовало о его высоких гонорарах. На последнем перед собранием Совете директоров в кабинете Петра он от имени главного акционера заявил:
— Господин Резник, не являясь специалистом в вашей области, собирается управлять концерном через доверенное лицо, которое собрание должно избрать новым генеральным директором. Надеюсь, вы согласны с этим?
Молчание директоров было знаком согласия, и юрист продолжал:
— У моего клиента нет определенной кандидатуры на этот ключевой пост. Поэтому он с благодарностью рассмотрит ваши предложения.
Он снова сделал паузу и неожиданно заявил:
— Несмотря на плачевное положение концерна, создавшееся — как он знает — по независевшим от вас причинам, господин Резник согласен оставить на своих постах прежнее руководство, — он многозначительно посмотрел на Юсупова. — Разумеется, если это поддержат акционеры.
«Еще бы! Ему ли не знать — как создалось плачевное положение! — мысленно возмутился Петр. — Этот хитрый негодяй сначала разорил нас, а теперь хочет нашими руками поправить дела». Но, сделав над собой усилие, промолчал. Зато заявление юриста сразу поддержало большинство членов Совета.
— Очень жаль, что господин Резник не присутствует здесь лично, но считаю его позицию по данному вопросу мудрой, — сразу подхватил эту идею старый банкир. — До стихийного бедствия, а иначе ограбление концерна не назовешь, нашим дивидендам можно было позавидовать, и мы заслуженно — говорю это без ложной скромности — пожинали лавры.
Он перевел дыхание и, бросив на Петра дружеский взгляд, предложил:
— Поэтому целесообразно оставить на своем посту господина Юсупова и отстоять его кандидатуру на собрании акционеров!
Так же выступили и другие, а директор завода еще отметил его порядочность и преданность концерну...
— Мало кто способен на такое: пожертвовать кровным для любимого дела, — в заключение подчеркнул он. — А Петр Михайлович, когда случилась беда, отдал последнее, чтобы выплатили зарплату рабочим. Это дорогого стоит!
И лишь тучный директор заграничного филиала выступил против:
— А я считаю: нам требуется более мудрое руководство! Да, я согласен, — это было стихийное бедствие. Но оно всех нас разорило! Руководить — значит предвидеть, а господин Юсупов, видно, слишком молод, чтобы все предусмотреть. Он ответственен за случившиеся, и акционеры нас не поймут.
Члены Совета возмущенно зашумели, и за всех отповедь ему дал Казаков.
— Акционеры нас-то поймут, а вас — нет, и не надейтесь, что пройдет ваша кандидатура, — с презрением бросил он толстяку. — И между прочим, вы тоже еще молоды, — и уже обратившись к юристу, добавил: — Передайте вашим клиентам, если они не знают, что наш гендиректор создал все с нуля. Это он открыл на Алтае месторождение, реконструировал завод...
Разволновавшись, Казаков привычно снял очки, собираясь протереть, но вместо этого горячо заключил:
— Да что там говорить! Все знают: без Петра... Михайловича больше таких дивидендов уж не будет!
Он все же протер очки, а осанистый юрист вежливо обратился к хранившему молчание генеральному директору:
— Ну, а вы что скажете, господин Юсупов?
Но оказалось, что Петр все уже обдумал:
— А я согласен с нашим директором филиала. Это по моей вине ограблен концерн, и понесли ущерб акционеры. Надо было лучше защитить депозиты от взлома — наверное, есть для этого способы. Поэтому я добровольно слагаю с себя обязанности генерального, и до собрания эту должность будет исполнять мой первый зам — господин Казаков.
Все присутствующие — даже молодой толстяк — недовольно зашумели, но Петр, подняв руку, решительно их остановил:
— Протестовать не стоит. Мое решение окончательное!
Часть третья.
БОГ СИЛЬНЫХ ЛЮБИТ
Глава 13.
Разрыв с семьей
Петр открыл глаза. Было еще очень рано, и через щель задернутой шторы чуть брезжил рассвет. «До чего же бездарно закончилось мое руководство «Алтайским самородком», скольких людей я подвел! — с горечью подумал он, мучаясь угрызениями совести. — Став неспособным дать счастье жене и сыну, потерял семью. Обанкротился по всем статьям! Показал себя полным ничтожеством!» Он беспокойно заворочался на постели и повернулся на бок, стараясь заснуть, но сон не шел, и его снова одолели унылые мысли. «Да уж, в таком положении можно пустить себе пулю в лоб! Жить не хочется! Но это все же — слабость. Я молод, здоров и способен еще бороться, — мысленно подбадривал он себя, и в конце концов принял решение: — Нет, не все еще потеряно! Попробую начать все сначала».
— Думаю вновь податься на Алтай. Здесь мне сейчас делать нечего, — объявил Петр деду с бабушкой, когда они вместе завтракали на кухне. — Может, опять повезет найти золотую жилу, — с вымученной улыбкой пошутил, допивая свой кофе.
— Но как же ты бросишь производство, которое создал своими руками? — неодобрительно взглянул на внука профессор. — Без тебя ведь оно окончательно рухнет.
— Неужели из-за этого несчастья тебе стали совсем безразличны жена и сын? — горестно вздохнула Вера Петровна. — Ты ведь будешь от них так далеко!
— Ну как вы не поймете? Я не могу здесь оставаться! — понуро объяснил им Петр. — Мне стыдно смотреть в глаза всем, кто возлагал на меня надежды, и особенно своим близким! В старину продувшиеся игроки стрелялись!
Он перевел дыхание и тихо добавил:
— Мне, как пропустившему сильный удар боксеру, надо прийти в себя, и я смогу это лишь вдали отсюда. Видеть Дашу и сына мне сейчас тяжело. Они без меня не пропадут, а концерном пока будет управлять Казаков — он сумеет.
Степану Алексеевичу и Вере Петровне был известен твердый характер внука и осознав, что решение им принято, они перечить больше не стали. Некоторое время длилось молчание, потом профессор спросил:
— Значит, снова решил пойти на разведку в тайгу? Надеюсь, не один?
— А у кого остановишься? — добавила бабушка. — У Яневичей?
— Приеду сначала к Яневичам, а затем — на прииск. Там пока и хочу поработать, — ответил обоим Петр. — А насчет тайги — пошутил. Я ведь тогда пошел со старателем, и такая удача приходит лишь раз в жизни!
Он немного подумал и приоткрыл свои планы:
— Надеюсь, на прииске меня не забыли и введут в свой Совет директоров, по геологоразведке. Я уверен, что смогу найти еще кое-что во втором распадке, где в тот раз ковырялись с покойным Фомичем. Но главное, — поднял на них Петр покрасневшие от бессонницы глаза, — мне надо срочно сменить обстановку и отдохнуть душой среди простых и добрых людей. Иначе — загнусь!
Его слова прозвучали словно крик души, и дед с бабушкой понимающе закивали. А Вера Петровна, с любовью глядя на внука, тепло пожелала: