— Значит, Серосвет сам нашел дорогу с далекого севера, — сказал Арагорн. — Ибо именно там Гэндальф расстался со скакуном. Увы! Гэндальф больше никогда на него не сядет. Он низвергся в черную бездну Морийских копей, и с тех пор на белом свете его не видали.
— Это печальная новость, — сказал Эомер, — грустная для меня и для многих из нас, но не для всех, в чем ты сможешь убедиться, посетив королевский двор.
— В вашей стране никто не сможет понять до конца всей горечи этой потери, хотя ее последствия каждый из вас ощутит, не пройдет и года, — произнес Арагорн. — Но когда гибнут великие, малые вынуждены возглавлять походы. Мне пришлось вести Отряд от самой Мории. Мы шли через Лориэн, — прежде, чем опять говорить о том крае, постарайся узнать о нем больше, — а потом мы доплыли по Великой Реке до водопадов Рэрос. Там погиб Боромир от рук тех самых орков, которых вы только что разбили.
— Только плохие вести ты несешь нам, Арагорн! — в отчаянии воскликнул Эомер. — Смерть Боромира — большая потеря для Минас Тирита и для всех нас. Это был мужественный воин, достойный и прославленный! Он редко бывал в Рохане, потому что много воевал на восточных границах Гондора, но я с ним встречался. Он был больше похож на буйных сынов Эорла, чем на строгих и суровых гондорцев, но наверняка стал бы великим вождем своего народа, если бы дождался своего часа. Непонятно, почему из Гондора к нам до сих пор не пришла весть об этом несчастье. Как давно это случилось?
— Кончается четвертый день, — ответил Арагорн. — Вечером того самого дня мы выступили от скалистого острова Тол-Брандир.
— Пешком? — ахнул Эомер.
— Да, как видишь.
Эомер от удивления широко раскрыл глаза.
— Бродяжник для тебя слишком скромное прозвание, сын Араторна, — сказал он. — Я бы назвал тебя Летучником. Об этом Походе Трех Друзей барды должны петь песни на пирах. За неполных четверо суток преодолеть пешком расстояние в сорок и пять гонов! Силен род Элендила! Но скажи мне, Арагорн, чего ты хочешь от меня? Я должен немедленно вернуться к Феодену. В присутствии подчиненных мне приходится быть осторожным. Мы не ведем открытую войну с черными силами, но при Дворе появились трусливые и подлые советчики; а война, ты прав, висит в воздухе. Мы не порвали старых договоров с гондорцами, и если наши союзники позовут, мы придем им на помощь. Так говорю я, и так поступят все, кто со мной. Как Третий Полководец я охраняю пастбища Восточного Эммета. Я приказал пастухам перегнать стада и табуны за Реку Энтов; здесь осталась только охрана и разведчики.
— Значит, вы не платите дань Саурону? — спросил Гимли.
— Нет. И никогда не платили! — сверкнув глазами, ответил Эомер. — До моих ушей дошло, что кто-то распускает эти лживые слухи по свету. Несколько лет назад Черный Властелин хотел купить у нас коней и предлагал за них большую цену, но мы отказали, потому что не можем отдавать животных на службу Злу. Теперь он засылает сюда банды орков, которые хватают, что им под руку попадет, и стараются красть вороных коней, так что у нас их все меньше остается. Это основная причина нашей теперешней ненависти к оркам.
— Но сейчас больше всего бед идет от Сарумана, — продолжал Эомер. — Он пытается завладеть всем этим краем, и мы уже много месяцев воюем с ним. Ему служат орки, ворги и злодеи из людей, он закрыл для нас Роханский Проход, так что мы сейчас зажаты в тиски — враги на западе и на востоке. Трудно воевать с подобным противником. Саруман — чародей, он хитер и искусен в своем деле, он умеет принимать разные обличья. Говорят, что он появляется то здесь, то там, переодетый стариком, в плаще с капюшоном; говорят, что в этом виде он очень похож на Гэндальфа. Его шпионы ухитряются пробираться через все наши сети; зловредные птицы, которых он посылает, постоянно летают над нашими землями. Не знаю, чем это кончится, но в душе у меня зреет нехорошее предчувствие. Мне кажется, что не только в Исенгарде есть служители и союзники Сарумана. Когда ты побываешь у нас при дворе, сам увидишь. Но попадешь ли ты туда? Может быть, я обманываюсь, думая, что ты послан сюда для спасения в трудную минуту?
— Я приду к Феодену, как только смогу, — сказал Арагорн.
— Иди не медля, — попросил Эомер. — Наследник Элендила может оказать большую помощь сынам Эорла в столь грозное время. На полях Западного Эммета сейчас происходит битва, которую, я боюсь, мы проиграем. Признаюсь тебе, что я двинулся на север, не испросив разрешения Короля, и в столице осталась лишь малочисленная стража. Но разведчики доложили мне, что три ночи назад банда орков спустилась в наши степи с Восточной Стены, и некоторые из них — с белым гербом Сарумана. Подозревая, что произошло то, чего я больше всего опасался, а именно, что Ортханк заключил союз с Черным Замком, я возглавил эоред из моих родичей и вассалов. Два дня назад в сумерках мы перехватили орков около Фангорнского Леса. Там мы их окружили и вчера на рассвете дали бой. Я потерял пятнадцать человек и двенадцать коней. Увы! Банда оказалась многочисленней, чем мы думали. По-видимому, с востока пришло подкрепление, что подтверждает новый след, который мы видели немного севернее. На помощь оркам подошел еще отряд, тоже с белым гербом Исенгарда, — гоблины-гиганты, а это самое страшное и дикое племя. Но мы сумели разбить их всех. Однако мы тут слишком задержались. Мы нужны на юге и на западе. Присоединяйся к нам. Как видишь, у нас есть свободные кони. Твой меч не останется без дела. Пригодятся и топор Гимли, и лук Леголаса, если твои друзья простят мне необдуманные слова о Лесной Владычице. Но я лишь повторил то, что говорят в наших краях, и охотно сменю свое мнение, если узнаю, что ошибался.