— Неужели?
— Нам нужны несколько деревьев, пара кустов, два замшелых валуна, ковер из сосновых иголок и, по возможности, журчащий ручей.
— Я знаю такое место! — воскликнула Рима.
— Чудесно. Где же оно?
— Я нашла его как-то, когда бродила по холмам. Никто в Райтсвилле не знает о нем.
— Оно далеко отсюда?
— Совсем недалеко. Но вы не найдете его на карте. Оно принадлежит мне по праву открытия. Я даже дала ему название.
— Какое?
— Угадайте! — Рима засмеялась.
— Нова-Рима?
— Мимо.
— Маунт-Эндерсон?
— Попробуйте еще разок.
— Ну конечно! Итайоа![44]
— Правильно! — И Рима весело вбежала в «Сквер-Гриль» Майка Поллариса.
Вторник, 11 апреля
Когда Эллери следующим утром вошел в «Апем-Хаус», портье передал записку:
«Дорогой Эллери! Я не могла больше ждать — оплатила мой счет вашими деньгами и уехала домой. Следуйте моей карте. Рима.
P.S. Захватите купальный костюм, если устали от духоты».
Рима нарисовала маршрут через Лоу-Виллидж, отметив хижину черным крестом.
Эллери направился по Вашингтон-стрит, пересек Кросстаун-авеню, разделяющую Хай-Виллидж и Лоу-Виллидж, и свернул на Плам-стрит. Здесь он разыскал гараж Хомера Файндли, чья реклама проката автомобилей висела в вестибюле «Холлиса», и выбрал двухместный закрытый «плимут» 1939 года, проехавший уже более девяноста двух тысяч миль.
Найдя свободное место на Райт-стрит, Эллери припарковал машину и зашагал по Вашингтон-стрит в сторону Слоукем-стрит, заглядывая в витрины магазинов. Наконец он зашел в промтоварный магазин Порди и купил два больших махровых полотенца.
— Что-нибудь еще? — осведомился мистер Порди.
Эллери колебался. Ему вовсе не было душно. С другой стороны…
— Да, — решительно ответил он. — Купальный костюм.
Мистер Порди сказал, что еще не получил товары для летнего сезона, но поищет в остатках. Вскоре он вернулся с пыльной коробкой, где лежали три цельных купальных костюма, переложенные от моли шариками нафталина. Мистер Порди извлек один из них.
— Остались с прошлого или позапрошлого сезона, — сообщил он.
Разглядывая длинные штанины, Эллери решил, что это не его гардероб, и вежливо отказался от покупки.
— Тогда попытайте счастья у братьев Уолдо в «Грэнджон-блоке», — мрачно посоветовал мистер Порди. — Они портные, но с тех пор, как Отис Холдерфилд напал на золотую жилу и стал одеваться как кинозвезда, братья решили торговать спортивной одеждой и даже поговаривают об открытии большого магазина мужской одежды. Меня не удивит, если у них есть то, что вам нужно, да еще прямиком из Парижа!
Фамилия Уолдо, не без горечи упомянутая мистером Порди, казалось, не должна была заинтересовать Эллери. Стоя на тротуаре и держа под мышкой пакет с полотенцами, он разглядывал соседний магазин, отмечая явные признаки процветания. Стена была недавно выкрашена, одна витрина элегантно задрапирована дорогой тканью для мужских костюмов, в другой была выставлена мужская галантерея отличного качества, новая вывеска гласила: «Братья Уолдо — портные высшего класса». Тем не менее, Эллери ощутил зуд в затылке и покалывание в ладонях, как будто оказался на пороге открытия.
Он вошел в магазин. Внутри признаки процветания практически не обнаруживались: арматура старая, зеркала трельяжа потускнели, служебная комната за ситцевым занавесом тускло освещена.
Из-за занавеса появился маленький человечек в рубашке и жилете, засыпанном обрезками ниток, с измерительной лентой вокруг шеи.
— Да? — Внезапно его лицо прояснилось. — О, вы тот джентльмен, который вчера был в офисе мистера Холдерфилда! Что вам угодно?
Из служебной комнаты не доносилось ни звука. Очевидно, Дэвид Уолдо был один в магазине.
— Нет ли у вас купального костюма? Мистер Порди из соседнего магазина сказал, что…
Зуд и покалывание стали нестерпимыми. Возможно, в том было повинно мягкое прикосновение рук маленького портного, обмерявшего талию Эллери.
— Вот этот костюм мы как раз только что получили.
— Прекрасно. Именно то, что я хотел. Между прочим, вы знали Тома Эндерсона?