- Они скоро вернутся, нам нужно поторопиться, - присев у первого цветочного островка, проговорил парень, собственноручно заполняя мою корзинку.
- Апрель… - тихо проговорила я, пытаясь привлечь его внимание. – Я с радостью осталась бы с тобой, но, кажется это не от нас зависит.
Он не ответил, лишь протянул мне полное лукошко белоснежных подснежников.
- Спасибо, - прошептала я, с наслаждением вдыхая тонкий цветочный аромат. – Это самый дорогой подарок, который я когда-либо получала.
- Прости, милая, мне пора возвращать посох Январю…
- Да, я понимаю… - кое как вымолвила я, вставая на цыпочки и целуя красавчика в румяную щёку. – Спасибо тебе за всё! Ты сделал мою сказку настоящей… И, если мы больше никогда не увидимся, знай, я всегда буду любить тебя! – не знаю откуда, но я это точно знаю.
– Вот! – парень вложил в мою ладонь небольшое, увитое зелёными листочками кольцо. – Оно навеки твоё. Что бы ни случилось, если захочешь увидеть меня снова, надень его на безымянный палец и позови: «Сквозь весеннюю капель, поспеши ко мне, Апрель!», и я обязательно найду тебя, милая!
- Апрель! – донеслось откуда-то издали, и он, спохватившись, быстро, но нежно поцеловал меня, на секунду прижал к груди и исчез… А я осталась стоять одна на окраине леса, прижимая к груди корзину подснежников и сжимая в ладони заветное колечко с маленькими зелёными листочками.
Пустота и холод вновь сковали душу и тело, а ноги сами понесли меня к деревне.
Я уже поняла, кто так рьяно «помогает мне» вернуться к родителям, и когда вернусь в избу к тем двум тёткам, обязательно надеру его мохнатый зад!
Глава 14
Входная дверь на удивление была не заперта, словно меня ждали с минуты на минуту. Войдя, я тут же кинулась к топящейся печи, чтобы погреть озябшие руки. Корзину с цветами поставила на лавку.
Копошившаяся возле сундука хозяйка, тут же, всплеснув руками, подскочила к подснежникам.
- Дочка, дочка, посмотри! Настоящие подснежники! – радостно причитала она, всплеснув руками. – Вот удача-то!
Из-за печки вынырнула громоздкая фигура молодой и кинулась к цветам. И только она потянулась к корзине…
- Стоять! – неожиданно крикнула я. – Руки прочь от моих подснежников!
Женщины опешили, но от корзинки не отошли.
- С каких это пор цветы стали принадлежать безродной сироте? Всё, что растёт на земле принадлежит королеве!
- С тех самых пор, как мне их подарили! – возмутилась я, не собираясь отступать. – Подарили бы королеве, были бы они королевскими, а так – мои!
Я быстро взяла корзинку и только собралась уйти в свою каморку, как младшая схватилась за неё, не отпуская желанный трофей.
- Отдай! Отдай, ну на кой они тебе сдались? Что ты цветов никогда не видала? – верещала она, пытаясь отобрать лукошко.
- А тебе на кой?
- Так её Величество обещала шубку с царского плеча, золота по весу, да жемчуга с брильянтами подарить и всего-то за одну малюсенькую корзинку подснежников! – она сделала глупое лицо, хотя не сильно утруждалась.
- Всего? – съехидничала я.
- Всего, всего! – закивали обе, а ручонки свои так и тянут к подснежникам, так и тянут. Как Голум к кольцу всевластия. И глазищи-то у них стали звериные…
- Хочешь шубку?
- Ага!
- Иди работай! - я крепче прижала к себе цветочки и быстро пошла к себе, чувствуя спиной колючие взгляды.
Кот, свернувшись клубочком, мирно посапывал в кромешной темноте, потому-то я едва не раздавила его, плюхнувшись на топчан. Набегалась я за день! Устала, сил нет, да ещё и настроение упало до плинтуса.
- Мя-а-ау! – заорал Леопольдыч. – Смотри, куда садишься!
- Прости, Василий… - втягивая носом цветочный аромат, шикнула я на кота, укладываясь под одеяло. – Спокойной ночи!
- Чем это пахнет? – фыркая носом, спросил он. – Цветы? Никак смогла-таки уговорить братьев? Хм… Способная!
- Угу, сонно пробормотала я, смутно осознавая, что слишком уж быстро стала засыпать… Снова магия? Но, чья?
Лишь только телом овладела лёгкость, а желудок перестал тосковать по маминым пирогам, как в мою ногу впились чьи-то острые когти.
- Васька! Паразит ты такой, зачем царапаешься? – запричитала я спросонок, потирая больное место.
- Ты чего спишь, убогая? – возмутился этот меховой комок. – Учить тебя ещё да учить! Цветочков-то твоих тю-тю…