О терпимости
Один человек, оказавшийся в проигрыше, чтобы уйти от горестных мыслей, принялся воображать, что он в выигрыше, что ему хорошо. Это действительно получилось. Ему стало хорошо, хотя на самом деле было не очень. Эффект заметили другие, кто был в проигрыше. Они тоже принялись воображать, что им хорошо. Им действительно стало хорошо. Тогда и те, кому было реально хорошо, которые поначалу нещадно били воображающих, пытаясь выбить из них дурь, вдруг сообразили, что надо поддерживать и даже насаждать среди тех, кто в проигрыше, привычку воображать, будто они в выигрыше, потому что так надежнее быть в реальном выигрыше самим. Вот так и возник где-то то ли дом, то ли общество терпимости.
Мораль состоит в том, что пока тот, кто в проигрыше, будет воображать, что он в выигрыше, какую бы религию он ни исповедовал, он всегда будет в проигрыше, но не будет мешать тем, кто в выигрыше. Именно поэтому государству выгодно поддерживать религиозные учреждения.
Апрельские притчи
О преимуществе катастрофы перед жизнью
Произведения одного великого, но живого поэта стояли в общедоступности много лет, как и его фотографии, и истории, связанные с его жизнью. Все было великим, но не очень интересным. Умер поэт, и его произведения и факты, связанные с его жизнью, на несколько дней увлекли публику, как падение метеорита…
Мораль следующая, и ее используют все средства массовой информации: чужая катастрофа и смерть куда более привлекательны для публики, чем даже великая жизнь.
О великих мастерах…
Малоизвестный поэт, разговаривая с малоизвестным музыкантом, сказал:
– Великий поэт умер…
– Ничего не читал, только фамилия на слуху, – пренебрежительно ответил музыкант.
– Ну все-таки это величина… – укоризненно начал поэт.
– Я его стихи не знаю, как он мою музыку не знал, поэтому мы практически равные величины, – ответил музыкант, оставив поэта в недоумении.
Мораль такова: если не замечать тех, что выше и умнее, то и сам становишься вершиной.
Об ошибочном обожествлении
Некто Всевышний, пребывая на небесах или в горах, или в райских садах, с высоты своего пребывания разбрасывал семена талантов. На земле стояли кувшины, в ожидании этих семян, причем кувшины самых разных форм: красивые и не очень. Большинство талантов, конечно, летело мимо кувшинов и зарывалось в землю, но некоторые попадали в цель. И вот что интересно. В этом божественном сеянии дорогие изящные кувшины, которые на земле имели большую цену, иногда оказывались вовсе без семян талантов, а кувшины бросовые порой обретали многие таланты. И все потому, что семена летели случайно.
Мораль состоит в следующем: не обожествляйте себя, какой бы пост вы ни занимали и каким бы богатством ни обладали, – обожествлением занимаются другие инстанции.
Об известности с посторонней помощью
Как-то собрались политик, актер, писатель, художник, музыкант… и много других мастеров. Поспорили они, кто из них популярнее в народе, кого любят и ценят больше. Спор был долгим. Один говорил про дела во благо нации, другой – про великое таинство сцены, третий – про силу слова, четвертый – про чарующее действие музыки… Чуть не подрались, но раздались голоса учебников, телевизора и газет… Такие громкие, что на их фоне спор мастеров превратился в спор немых:
– Заткнитесь, без нас вы никто!!!
Мораль очевидна: известность мастера зависит не столько от таланта, сколько от популяризации.
О кажущемся служении людям
Однажды умер очередной творец и предстал пред богом Олимпа Зевсом. Зевс направил на творца свой всевидящий взгляд и строго спросил:
– Тебе не хватало того, что я создал? Зачем ты творил?
– Хотел оставить след на земле, – ответил творец.
– Все, что ты должен оставить на земле, мною предусмотрено, – строго сказал Зевс.
– Мне хотелось создать нечто новое, – возразил творец.
– То есть ты считаешь себя умнее меня? – начал сердиться Зевс.
– Но я хотел для людей… – продолжил оправдываться творец.
– Хорошо, для людей так для людей, – согласился Зевс.
Он скрестил творца с конем – и получился кентавр…
– Теперь можешь всех катать на своей спине! – крикнул напоследок…
Мораль такова: собственные слабости и склонности каждый оправдывает неким служением, которого на самом деле не существует. Все служат только себе.
О земном и небесном
Как-то к медведю в берлогу залетел ангел, чтобы окультурить дикую медвежью душу. Он пел медведю ангельским голосом, танцевал ангельские танцы, говорил о высоком и небесном… Недолго слушал медведь. Он был голоден и не имел склонности к пению, танцам и высоким философиям, поэтому он съел ангела, не успевшего упорхнуть из его быстрых когтистых лап.