Глава 5. На зарядку становись, или Все прелести взрослой жизни
Главный жизненный парадокс: став взрослым, человек с умилением вспоминает годы детства, хотя, будучи ребенком, торопился повзрослеть и доказать родителям, что уже стал самостоятельным. Как и все дети, я не ломала эту привычную схему, воспринимая «в штыки» большинство родительских решений, даже если они касались вполне невинных тем. Например, таких, как каникулы. Я давно привыкла проводить лето в городе, но маму отнюдь не радовало то обстоятельство, что я три месяца слоняюсь без дела. Посовещавшись с папой, она вынесла своей вердикт: в этом году меня решили отправить пионерский лагерь.
— Лагерь? — заныла я, едва услышав новость. — Но я же взрослая, зачем мне туда ехать?
— Говоришь, ты взрослая? — со смешком поинтересовалась мама. — Тогда, наверное, сможешь несколько недель жить по режиму… И кто знает, может на следующий год ты поедешь с нами в Сочи…
Перспектива провести месяц на море меня обрадовала, и я дала согласие. Мама помогла упаковать вещи, и на следующий день они с отцом повезли меня навстречу новой взрослой жизни. Наслушавшись рассказов опытных подруг, я мечтала о купаниях в речке, дискотеках, новых знакомствах и о первом поцелуе с каким-нибудь симпатичным мальчиком из отряда, а еще лучше — с вожатым. Радостное ожидание сменилось разочарованием, стоило мне узнать, что лагерь находится в лесной глубинке, речки нет и в помине, а большую часть коллектива вожатых составляют девочки. Поначалу я дулась на родителей, мысленно благодаря за «подарочек», но потом рассудительно заметила: «Зато лагерь к железнодорожной станции близко, в случае чего — смогу сбежать домой». Мама крепко обняла меня на прощание, пообещав приезжать по субботам и привозить гостинцы, и оставила меня наедине с моей взрослой жизнью, которая, как оказалось, готовила множество сюрпризов.
Сначала выяснилось, что мы приехали одними из последних, и я чуть не опоздала к раздаче постельного белья. Получив самый страшный комплект в моей жизни — а глядя на сине-серую простыню, меня начинали терзать сомнения, что ее стирали вместе если не с половыми тряпками, то, по меньшей мере, со старыми шторами, — я отправилась к себе в палату.
Новое разочарование ждало меня там — все лучшие кровати были заняты, и мне досталась узкая койка в самом углу. Одна ножка кровати подозрительно покосилась, но добила меня облезлая тумбочка, стоявшая рядом. На ее фанерных стенках помимо стандартных фраз: «Оля + Ира = дружба» или «Вовка — моя любовь» огромными буквами было выцарапано: «Дашка — тупая овца». Видимо, моя тезка-предшественница не нашла общего языка с остальными. «Добро пожаловать во взрослую жизнь, дорогая», — поздравила себя я, раскладывая вещи.
Как ни странно — на этом мои неприятности закончились, и вскоре я убедилась, что жизнь без родителей обладает рядом преимуществ. Познакомившись и подружившись с моими новыми соседками, я открыла для себя много прелестей, недоступных дома. За неделю жизни без родителей я успела пристраститься к косметике, и при этом никто не стоял над душой с нытьем: «Смывай немедленно!» Вслед за этим я освоила мат, иногда настолько удачно сочетая составляющие, что получившиеся «трехэтажные» ругательства девчонки записывали к себе в дневники «на память». В жизни коллектива я тоже преуспела — меня выбрали звеньевой, и я довольно быстро научилась рапортовать без запинки: «Товарищ старший пионер вожатый, дружина пионерского лагеря «Горнист» в количестве четырех пионерских отрядов и одной октябрятской группы на утреннюю линейку построена».
Наша лагерная жизнь била ключом: утренняя побудка и построение на линейку сменялись душещипательными беседами на запретные темы, просмотром кино и вылазками в малинник через дыру в заборе за старым административным зданием. Нам было безумно весело в наших забавах, но все мы как один с упоением ждали наступления ночи. Ночи зубной пасты. Постоянные набеги на палату мальчишек сразу стали нашим любимым развлечением, пока парни не предприняли ряд ответных нападений, обсыпав всех девчонок зубным порошком «Мятный», доводившим нас до слез и постоянного чихания. В отместку мы своровали их одежду и, связав ее в огромные веревки, развесили их в холле. Казалось, ничто не сможет испортить мой отдых, и я радовалась лучшему лету в моей жизни, не зная, что коварная судьба приготовила моему сердцу очередное испытание.
Как-то вечером, когда до дискотеки оставалась пара часов, наша женская ватага решила вновь полакомиться витаминными ягодами за пределами лагеря. Выйдя из палаты, мы увидели, что в опасной близости от нашего тайного лаза наблюдается группа вожатых, которые с жаром обсуждают что-то. Поход за малиной был отложен до лучших времен, и мы с девчонками уже собирались разойтись, как вдруг спорщики замолчали, и до нас донеслась тихая музыка. Мне стало любопытно, и, подойдя ближе, я увидела белокурого юношу с гитарой в центре компании. Но не цвет волос с этот раз привлек мое внимание, а руки незнакомца. Его тонкие пальцы перебирали струны, рождая на свет мелодию, от которой сжималось сердце. А как он пел! Я уже слышала эту песню раньше — ее исполнял Михаил Боярский для героини фильма «Гардемарины, вперед!». Слушая призыв, мне хотелось стать той самой голубкой и прилететь в сад, где есть постель из ландышей, а на ветках висят прекрасные сны. Переведя взгляд на одухотворенное лицо юноши, я поняла, что музыкант еще и невообразимо красив. «Ангел во плоти…»
Со слезами восторга я вернулась в палату, решив, что на дискотеке я обязательно приглашу его на танец. «Это и есть взрослая жизнь, — думала я, распыляя себе на голову чуть ли не весь баллончик лака. — Мы будем самой красивой парой! Девчонки мне обзавидуются!!!» Однако радость была преждевременной, и последнее открытие, которое подарила мне взрослая жизнь, было отнюдь не радужным. Дискотеку и все увеселительные мероприятия отменили в связи с угрозой эпидемии — проверка обнаружила в столовой кишечную палочку. В лагере объявили карантин, и все принялись наперебой звонить родителям, чтобы сообщить им эту новость.
Телефон в «Горнисте» был только один, и очень скоро перед зданием администрации выстроилась целая очередь страждущих. Пристроившись в самом хвосте, я размышляла о жестокости судьбы. Коварный недуг разлучает нас — проклятая кишечная палочка отнимает у меня встречи с любимым! «Не сдамся», — решила я, всерьез вознамерившись еще раз увидеть своего Ангела, и, стараясь не привлекать к себе внимания, выбралась из очереди.
Добравшись до корпуса, в котором размещались вожатые, я осторожно приблизилась к окну и, приподнявшись на цыпочках, заглянула внутрь. Сначала я тупо моргнула, словно надеясь, что голый зад, который я увидела, исчезнет, но этого не произошло. С ужасом осознав, что вышеупомянутая часть тела принадлежит моему Ангелу, я опешила. Сам обладатель крепких ягодиц производил руками странные манипуляции и тихо постанывал. « Неужели ему плохо?» — удивилась я, а потом ко мне на ум пришла и вовсе страшная догадка. — «Наверное, он тоже заболел!» Я уже собиралась ворваться в палату, чтобы предложить Ангелу помощь, и тут случайно обратила внимание на журнал, лежавший перед ним на кровати. От ужаса у меня перехватило дыхание — такое количество обнаженной женской плоти я видела лишь в душевой бассейна. Ангела, напротив, нисколько не смущал журнал и, казалось, что он получает от этого удовольствие. Тут блондин немного повернулся, и я поняла, наконец, чем заняты его руки. Вытаращив глаза и зардевшись, я тихо сползла вниз по стене и бросилась прочь. Мой ангел оказался демоном. Только потом я узнала, что специфичная литература носит название «порнография», и подобным «рукоприкладством» грешат многие, но в тот момент мне казалось, что я попала в ад.