— Думаю часов в одиннадцать, — ответила, подумав, Анойя.
— Будет сделано, — отрапортовал я и провалился в сладкий сон, в котором гонял бабочек по Овцепикским полям.
Было прекрасно весело и бодро. Иногда я скучаю по природе.
И тут меня самым бесцеремонным образом разбудили в десять минут двенадцатого. Я было попробовал предложить немного перекусить, но меня не поддержали в этой смелой инициативе. Дескать переедать вредно, плюс мы опаздываем. И если придётся делать лапы, то переедать ещё и смертельно опасно. Можно застрять в форточке, можно получить одышку. Я было хотел поспорить, что даже переевший дурностай даст фору любому спортсмену этого мира, но не был понят, а просто за загривок выставлен на мостовую.
Мостовая холодила лапки, по неосвященным улицам плыл туман, а мы двигались в сторону городской ратуши, рядом с которой и находился архив. Никто не попался нам на пути. Добропорядочные граждане спали, недобропорядочные в эту ночь делали свои тёмные делишки вне нашего маршрута. Городская стража проводила вечер в кабачке, где собирались самые асоциальные элементы города. Наконец мы достигли цели нашего приключения.
Здание городского архива было выстроено много лет назад, как гласили городские легенда местным градоначальником Афиногеем, в тот самым момент когда городские бумаги перестали входить в кладовку за его кабинетом. С тех пор количество бумаг возросло многократно, а здание соответственно многократно расширялось. Пожалуй, каждый градоначальник считал своим долгом пристроить очередное крыло, надстроить новый этаж, прокапать еще один подвал.
Здание давно уже не походило на тот первый дом, но все равно у местных жителей носило название Афиногеевы архивы. Представляло оно собой удивительную эклектическую мешанину всех стилей и направлений, где рядом со строгой и минималистичной стеной конструктивизма соседствовала вычурная барочная башенка. Что делать каждый градоначальник строил в самом современном, с его точки зрения, стиле. Одним словом, здание архива было застывшей летописью истории архитектуры. Но что-то я отвлекся и перешел к написанию путеводителя по нашему городу. Вернёмся к нашему приключению
Ключ заскрипел в замке, и вы вошли в тёмный и пустой холл.
Обычно днём тут толпились посетители, скрипели перьями клерки, но сейчас стояла полнейшая тишина. Конечно согласно штатному расписанию магистрату полагался ночной сторож, но эту должность занимал двоюродный племянник главы магистрата. И в данный момент подающий надежды юноша тратил денежку, заработанную тяжёлым трудом, в одном из городских кабачков, возможно вместе с городской стражей. Я так витиевато написал только то, что путь наш был свободен.
Пройдя длинными коридорами, мы оказались в самом архиве. Высокие стеллажи, заставленные папками, взмывали в небо, то есть под потолок. На потолке сохранились остатки росписей, прославляющих деяния очередного городского главы. Но все равно в этой темноте они были не видны. Здесь хранилась вся история с момента основания города, но мне кажется, что если хорошо поискать то тут можно было найти документы, относящиеся к тому моменту когда маленький черепашонок А-Туин только-только вылупился из яйца. Количество бумаг впечатляло. И как мы без божественной силы должны найти тут нужную папку? Часы на городской ратуше пробили полночь. Я вопросительно взглянул на мудрейшую и проницательнуйшую.
— Светлейшая, и как мы будем искать тут нужную папочку. Тут за год не справится, не то что до завтрашнего, точнее уже сегодняшнего утра. Да ещё вынужден предупредить, что дурностаи видят мир в сером цвете (тут я погрешил против истины, надеясь на невежество Анойи), так что для меня что красная папочка с зелёными завязками, что зелёная с красными всё это выглядит примерно одинаково. Это безусловно минус. С другой стороны, мир предстает перед нами в сто тысячах оттенков серого, что есть плюс.
— Не пугай меня своим пессимизмом. Разглядывать папку тебе не придется, у нас будет другая метода. Помнишь я взяла платок у нашего посетителя. Мы будем искать её по запаху. Есть собаки ищейки, будут дурностаи ищейки. Так, что ваш выход любезный Вермик, — она небрежно протянула мне замызганный платок.
Я поперхнулся от неожиданности, уж чего-чего, а такой подставы я не ожидал:
— Это обязательно надо делать, о мудрейшая?
Взгляд прекраснейшей не оставлял сомнения в необходимости этого жуткого шага. Я вдохнул ароматы, пытаясь вычленить из мешанины запахов нужный нам. В голове стала складываться определенная картина.
Не знаю даже как описать вам, то как дурностаи работают с запахом. Это как глухому объяснять звучание музыки. Я видел некоторую трехмерную карту помещения, но в качестве изображения были не предметы, а запахи вещей. В пространстве стали вспыхивать такие маленькие огонечки, подсвечивая те документы к созданию которых приложил свою руку Ник. Судя по количеству точек, а значит и переведенной бумаги работал он много. Хотя это может были те документы, которые он когда-то читал или просто держал в руках. Некоторые точки были яркими, некоторые тусклыми, как гаснущая свеча в ночи, когда тебя окружают кошмары.