— Божественно, смело можно сказать это, — Анойя продолжала расхваливать ресторан, — простите, а где вы учились готовить, это шедевр.
— Ну тут не только я, но и качество продуктов. Знаете, до прихода в этот кабачок я готовил, но мне никогда не удавалось приготовить так, как я готовлю сейчас, — юноша ответил нам чуть заикаясь.
— Да, да, — подтвердил управляющий его слова, — вы знаете мы сами выращиваем многие продукты и всегда следим за качеством. Качество и еще раз качество — наш повседневный девиз.
— Прекрасно, а можно мне с собой забрать кусочек филе индейки с гарниром, мне придется много работать ночью хотелось бы быть в полной готовности, — Анойя обворожительно улыбнулась.
— Вы можете прийти к нам и ночью, — управляющий широко улыбался, поймав очередного клиента.
— Да, но работа такова, что выти из дома, будет проблематично, — Анойя развела руками, — и боюсь, что если я приду к вам ночью, то уже не выйду отсюда до утра. А работа сама себя не сделает.
Нет, я бы мог вступить в дискуссию по этому поводу. Вот к прbмеру я мог бы и сам сбегать сюда в ночь и просидеть до утра. К чему ограничивать мои передвижения. Дурнастаи — животные свободные!
— Хорошо, но вам придется немного подождать, — сказал мужчина с искренним сожалением.
— Не проблема. А пока бокал вина и десерт. Я правда собиралась сесть на диету, но разве тут устоишь? — Анойя лукаво улыбнулась и подмигнула мужчине. Тот зарделся, не все же божественная может очаровывать окружающих и без божественных. а чисто женскими чарами.
Управляющий понимающе кивнул головой и исчез отдавать распоряжения. Надо сказать, что при словах божественной о ночной работе я несколько опечалился, но потом повеселел. Ведь не могла она так явно демонстрировать предпочтение Сью кухне Германа. Как говорится Герман нам друг, а истина дороже.
Нам принесли заказ, и мы отправились неспешно домой, салатик и жаркое не позволяли развить соответствующую скорость.
Спал я плохо, всю ночь мне снились изыски с кухни тетушки, правда съесть мне их не удалось, кто-то в черном все время уносил их у меня из-под носа. Так бы и укусил этого гада. Неудивительно, что моим первым моим вопрос после пробуждения был следующий:
— Ты же еще не съела наш заказ? А то я проголодался и жутко хочу есть. Прикинь, даже больше чем обычно. Ты же оставила мне кусочек, или даже два? — я взглянул в глаза Анойи просящим и мимишным взглядом голодного, в этот раз без дураков, дурностая.
И чтобы вы думали вместо завтрака мне показали кулак, ну как кулак — кулачок, маленький такой, но очень увесистый.
— Так я не понял, ты что все съела одна, да я сейчас, — при этих словах я выгнул спину и поднял хвост трубой, готовясь ринуться в битву из-за потерянного завтрака, потерянного удовольствия.
— Сейчас, принесу, — быстро сдалась она, даже не став спорить.
Вот так устрашающий взгляд дурностая повергает в прах даже богинь. Но моим мыслям о приятном, об бараньих ребрышках, было не суждено длится долго. Вместо вкусного завтрака я получил на голову ведро холодной колодезной воды. Вид у меня стал сразу же не столь воинственным и грозным. А коварнейшая подняла за шкварник и грубо поднесла к своим глазам:
— Ты пришел в себя, мой вечно голодный друг? — глоза грознейшей сверкали ярким светом.
Я кивнул головой, слов от возмущения у меня не было, я мог объясняться только жестом и мимикой.
— Прекрасно теперь я опущу тебя на пол и дам тебе понюхать вчерашнюю еду, только понюхать. Но если ты попытаешься ее съесть, то у тебя будут серьезные проблемы. Ты меня понял? Я не шучу.
Я опять кивнул головой.
— Словами, пожалуйста. Подтверди. Что меня понял и не накинешься на еду. Все объясню несколько позже. Клянусь своей божественностью, я не желаю тебе зла, — богиня медленно выговаривала каждое слово, встряхивая меня. Очень дурацкая ситуация.
— Понял, понял, — недовольно поворчал я, думая какбы отомстить божественной при случае.
Анойя вышла с тарелкой и поставила ее на пол.
— Так, ты обещал не прикасаться к пище. Еще ты хвастался, что нос у тебя великолепен и ты дашь сто очков форы любой ищейке.
— Двести, — решил поправить ее я, люблю во всем точность.
— Не важно. Значит так ты нюхаешь это мясо и говоришь мне состав специй. Если в голове появятся странные мысли, то сразу говоришь мне. И не вздумай прикоснуться к этой еде.
Я подошел к тарелке и принюхался. Пахло обалденно. Анойя к вящему моему неудовольствию разогрела мясо, так что аромат плыл по комнате, обволакивая и туманя мой мозг. Я было подумал о том, что слово данное под нажимом честным словом не является и можно урвать кусочек, два, три.