Почему-то подумалось, что это — не последняя его ложь, не последний спектакль. И даются они ему непросто.
Глупые ферронцы. Нельзя назначать героя на официальные должности. И уж тем более нельзя создавать должность героя.
Атэй двинулся было за другом, но потом остановился, неуверенно оглянулся на Алекса, вздохнул, будто решившись на что-то, и круто развернулся к нему.
— Чего? — удивился Алекс, собравшийся уже запрыгнуть на Рока и погнать в противоположном направлении.
— Я знаю, почему ты не боишься, — тихо сказал Атэй.
— Правда, что ли? — радостно удивился Алекс.
— Вот, — сказал Атэй и ткнул в него пальцем.
— Где? — удивился Алекс и принялся демонстративно себя осматривать.
— Тебе весело, — сказал Атэй. — Ты не боишься и не злишься, потому что все вокруг для тебя, будто игра. Шутка.
— Хранитель уже почти дошел до города, — напомнил Алекс. — И скорость у него — почти как у моего коня. Ты бы времени не терял...
— А то, что я говорю сейчас, тебя пугает, — Атэй смотрел в глаза внимательно, серьезно, и был не прав: страшно не было, но Алекс был бы совершенно не против того, чтобы он поскорее свалил подальше. — Потому пытаешься прекратить разговор.
— Или просто хочу, чтоб вы успели спасти лес? — напомнил Алекс.
— Я знаю, героям приходится существовать в нечеловеческих условиях, — продолжил Атэй, не обратив на его слова внимания, — принимать нечеловеческие решения. Каждый переживает это по-своему. Ты — обращаешь всё в шутку…
Алекс тоскливо глянул в спину Сэлгеку. Позвать, что ли? Пусть заберет своего мозгоправа, он мозгом ошибся, взялся править тот, которому уже не поможешь. Ну, серьезно! Психотерапия от галлюцинации?
Лучше уж кракен.
— Но скажи честно, не мне, себе, — продолжала галлюцинация. — Ты действительно прячешь тяжесть ноши за шутками? Или придумал себе тяжелую ношу, чтобы играть было интереснее?
Атэй стал совсем другим: твердый взгляд, ледяной тон, поменялась даже осанка.
"Или всё ещё надеюсь, что приду в себя в каком-нибудь дурдоме", — мысленно договорил за него Алекс и спросил:
— Всё? Можно теперь мертвецу свалить подальше? Задохнёмся ведь скоро...
Воздух уже давно был полон гари. И дышать было противно.
— Ты и этого не боишься, — ответил Атэй. — Не боишься смерти. Потому придумал такой план. Ты ходишь по краю, и каждый раз подходишь всё ближе. Так шутить веселее и играть интереснее.
— Теперь всё?
— Ты можешь заиграться, — сказал Атэй.
— И? — подогнал Алекс.
— Можешь навредить людям, подставить под удар, перепутать, что хорошо, а что плохо. Не заметить зла, не различить за игрой.
— Понял, — кивнул Алекс, — буду бдительно следить за злом и ничего не путать. Так тебя устроит?
— Нужно, чтобы кто-то тебе помогал, — сказал Атэй. — Как я помогаю Сэлу. Не герой — человек.
— Рок не считается? Он, конечно, конь, но смотрит на мир определенно не по-конски.
— Сэлгек выстрелил в змею…
— Господа, — устало вздохнул Алекс, — это уже не смешно! Прекратите констатировать очевидное, еще и одно и то же очевидное!
— Сэлгек выстрелил, потому что рядом был я, — упрямо сказал Атэй.
— Эй, а как же вера в Хранителя? — удивился Алекс.
— Кто-то должен верить, — пожал плечами Атэй. — А кто-то — видеть.
— А если женщина? Женщина подойдет? — заинтересовался Алекс и мечтательно добавил. — Вот как заведу бабу, как начнет она мне помогать...
Атэй качнул головой, но больше ничего не сказал. Махнул рукой на прощание, а может, просто отмахнулся. Собирался было уйти, но Алекс, и положивший было уже руку на спину Року, чтоб запрыгнуть, неожиданно окликнул:
— Эй!
Атэй медленно обернулся.
— У вас утки есть? — спросил Алекс.
Атэй так же медленно развернулся и направился прочь.
— Нет, наверное, — пробормотал Алекс, глянул на Рока и спросил у него. — Или есть?
Голова закружилась так, что пришлось схватиться за него и второй рукой, чтобы не упасть. Кажется, на этот раз он устал сильнее обычного. Наверное, правильно решил героически погибнуть. Кому нужны усталые полусонные герои?