Он не врал. Это сделал не Алекс.
Это сделали вода и воздух. Алекса не было в тот момент. Алекса не стало — вот что почувствовал тогда Кияр. Немудрено, что Алекс не помнит ничего, кроме ладони в воде. Он растворился в воде и воздухе. Он был водой и воздухом. Он был огромной стихийной силой, которая не знала о своём существовании. Потому что Алексу ещё рано знать о существовании этой силы. Он не справится с ней, пока сам её не найдёт.
Наверняка и раньше дело было не только в людях, что помогали ему, не только в боевом коне, не только в везении и умении много и странно говорить. Помогала и эта сила, которая прорывалась то в голосе, то во взгляде, то в правильном порыве ветра, то в летящей в глаза противнику горсти земли из-под его ноги. Кияр изначально был прав: Алекс в одиночку не мог совершенно ничего и в сущности был слабым человеком. Но он не один. В нём живёт эта странная, огромная, бесконечная, как само небо, сила.
Откуда она — вот вопрос.
Впрочем, откуда бы ни была — к ней Алексу придётся научиться взывать. Не случайно, намеренно, по-настоящему. Её нужно будет почувствовать, понять. В тот раз у него получилось, потому что заслушался воздуха с волнами. Может, стоит предложить ему меньше говорить и больше слушать?
Впрочем, он так не сумеет. Значит, только ждать. И надеяться, что эта сила, снова прорвётся наружу, когда начнётся битва за Империю.
Глава 27
(По пути. 2)
Сакар окончательно сошёл с ума.
А Рамору не хватило то ли настойчивости, то ли смелости, чтоб объяснить ему это. Чтоб убедить не бросать своих людей накануне тяжёлой битвы, выстроить линию защиты, обратиться, может быть, к соседям, придумать вместе ещё один, пусть даже такой же безумный, как когда-то, план.
Нет, Сакару было не до того.
Сакар срочно решил жениться.
Рамор бы понял, будь это безумная любовь, и лорд в преддверии вероятной гибели в бою решил навеки запечатлеть её в истории. И понял бы, проведи они церемонию здесь, пусть пышную, пусть громкую, но здесь. А ещё лучше: сначала подготовиться к атаке противника, а после — заняться свадьбой. Если успеют.
Но там даже безумной любви не было, даже намёка на неё. Там был только безумный Сакар, который опять что-то придумал, и опять молчал об этом. А девчонке и вовсе плевать, ей-то что, все её люди — с десяток человек с закрытыми лицами. Рамору же — отвечать за всех жителей земель лорда. Но он и отвечать толком не может: Сакар очень чётко приказал ничего без него не предпринимать.
— А если Горные пойдут в наступление до того, как ты вернёшься? — спросил Рамор. — Тоже не предпринимать? Ложиться и помирать? Может, им ещё сразу ритуальных костров развести? Ты не узнал там, у гномов, как их правильно разводить?
— Рамо-ор, — мягко и снисходительно протянул Сакар, будто говорил с неразумным ребёнком. — Не бойся. Время ещё есть. Горные собирают всех своих, а это непросто. И совсем не быстро. Знаешь, как долго можно перебираться с одной горы на другую? А если это будет целое племя? А если гружёное тяжёлым оружием? А знаешь, сколько там таких племён?
— Не знаю и знать не хочу, — отрезал Рамор. — Но знаю, сколько человек у нас. И сколько земель по соседству.
— Не собирай людей, — в очередной раз потребовал Сакар. — Когда я вернусь, скажу, что делать.
Если бы не это, Рамор бы ещё решил, что лорд придумал такой хитрый план: пересидеть нападение за стенами столицы. Спрятать себя и любимую женщину под боком у Императора под предлогом затянувшейся свадьбы. Но Сакар стоял на своём: ждать его возвращения, и уж потом начинать приготовления.
Сошёл с ума. Других вариантов Рамор не видел.
Оракул тоже, вероятно, сошёл, потому что на следующий день после отъезда Сакара прибыл ко дворцу верхом на белом жеребце и нагло въехал в ворота, будто к себе домой. И принялся требовать чего-то, кажется, встречи с Рамором. Рамор смотрел на всё это из окна коридора, того самого, из которого они с Сакаром высматривали Алекса в тот злополучный день пять лет назад.
Злополучный — потому что Рамор был уверен: именно с Алекса всё началось. Именно он сделал что-то с лордом, окончательно доломал и без того шаткий механизм, работающий в его голове. А кто позвал Алекса сюда?
Правильно, Оракул.
Рамор решительно двинулся по коридору. Сначала мысленно метался между двумя идеями: прогнать Оракула или казнить на месте. В любом случае, думал Рамор, не пустить во дворец. Он уже давно пробрался в голову к лорду, так пусть хоть во дворец не проберётся.