— Потому ты хотел, чтобы меня признал твоей женой сам Император?
— Чтобы признали все, чтоб о нашем союзе узнали все, — кивнул Сакар. — Чтобы празднование было таким громким, что весть о нём долетела бы до самих гор.
— Но не сказал мне раньше...
Шейр забрала всё-таки руки, Сакар не слишком крепко держал. Прошлась по мягкому серо-синему ковру. Её шаги тонули в нём, а может, их вовсе было слышно. Шейр умела быть бесшумной.
— Всё, что я говорил раньше, остаётся правдой, — сказал Сакар. — Как в игре в крисс-край, понимаешь? Когда одна фигура выполняет сразу два действия.
— Я для тебя — фигура? — Шейр круто развернулась, блеснула глазами.
Да, он правильно сделал, что заговорил с ней сейчас. Она слишком умна, чтобы не понимать: дело не только в венчании, не только в их связи. Дело ещё в чём-то. И лучше пусть позлится сейчас, чем с ней это случится посреди церемонии.
А деваться ей некуда. Император уже видел её, уже уделил время, уже готовится к церемонии. Так что ей попросту нельзя ни сбежать, ни отказаться. Кто в своём уме будет гневить Императора?
— А я для тебя — разве нет? — удивился Сакар.
— Ты согласен рискнуть мной, взять на переговоры с Горными?
— Я не рискую тобой, — он пожал плечами. — Я верю в тебя...
"А ты в меня?"
— ...и точно знаю, что делать.
Она прошлась ещё раз, остановилась напротив, заглянула в глаза:
— Что ж, лорд Сакар, если уж хочешь, чтоб я участвовала в твоей игре, хотя бы разъясни правила.
Нет, она не верила в него и не собиралась безропотно слушать, как должна жена слушать своего мужа. Но ей было интересно. Осталось только верно разыграть её интерес.
— Горные боятся меня, — ответил он, — но не знают, в чём моя сила, потому не попытаются убить сразу — выслушают, пойдут на переговоры. Я предложу им возможность пройти мимо. Пройти по той тропе, по которой они уже пытались, по моей земле. В обмен на обещание не оставаться — и дальше идти мимо. Мне нужно убедить их в том, что я грозный противник и такой же союзник.
— Ты пропустишь их? — Шейр вновь подняла брови.
— Это единственный выход, — Сакар пожал плечами. — Если буду пытаться сдержать — сметут. Император ясно дал понять: не поддержит. В этой битве каждый сам за себя. И я буду выживать так, как умею.
Он смотрел ей прямо в глаза. Думал: верь мне. И даже — говорил правду.
— Ты умеешь... — повторила она, обдумывая сказанное. Острый тёмный взгляд ненадолго рассеялся, прекратил колоться, устремился вдаль. А потом вновь стал прежним.
— А я тебе зачем? — спросила Шейр. — Ты всё придумал без меня. Ты всё умеешь без меня.
— Чтоб они не ждали подвоха, я думаю, — осторожно ответил Сакар. — Чтобы видели: я не один, я привёл свой клан, свою семью, я буду договариваться, а не пытаться ударить кого-нибудь из них в спину, застать врасплох.
— И ты действительно не будешь пытаться? — уточнила она недоверчиво. — Или хочешь оставить эту честь мне? — улыбнулась, блеснув мелкими острыми зубами. — Ты говорил, их смог собрать один вождь. Значит, если подобраться к нему достаточно близко, если нанести удар... Всё, угроза минует.
— Угроза кому? — прохладно уточнил Сакар. — Мне и тебе — точно не минует. Более того, мы вряд ли будем жить после такого. Более того — смерть вряд ли будет лёгкой.
Шейр жестом показала ему говорить дальше. Одним длинным бесшумным прыжком оказалась у двери, резко распахнула её, огляделась. Так же резко захлопнула. Молодец, девочка. Не шикает на него, как когда-то Рамор, но не забывает и проверять, не слушает ли кто, не следит ли.
— А кто стоит того, чтобы погибать ради него? — послушно продолжал Сакар. — От кого отводить угрозу ценой наших жизней? Император? Или, может быть, Рамор?
Шейр кивнула. Можно продолжать.
— Никто из них не слушал меня, — сказал Сакар. — Никто не верил. Посмотрим, поверят ли Горные.
— Ты правда хочешь договориться с ними, — сказала, вновь оказавшись рядом. Сказала со странной нежностью пополам с жалостью в голосе. Будто говорила с заболевшим ребёнком.
Подумала и продолжила: