"Остальные его остановят", — попытался утешить себя Сакар. Развернулся к гномам и дёрнулся от неожиданности: гномы были ещё далеко, хотя вождь, что вёл процессию, уже вскинул руку в приветственном жесте.
А прямо перед Сакаром, в двух шагах от его коня, на дороге появились, будто соткались из воздуха, три женщины.
Сакар, растерянно уставившись на них, бездумно махнул рукой в сторону гномов: тоже поприветствовал. Но сейчас всё его внимание было сосредоточенно на нежданных гостьях. Спутанные тёмные волосы, грязные рваные тряпки в десятки слоёв вместо одежды, взгляды — нечеловеческие. Так смотрят дикие звери, что встретили тебя на лесной тропе и замерли, ожидая твоего шага. Конечно, Сакар раньше не встречался на лесных тропах с дикими зверями, но ему казалось, именно так те должны смотреть. И от этих взглядов мороз не просто бежал по коже — пробирал до костей.
Сакар не без труда оторвался от игры в гляделки, смерил ближайшую взглядом с ног до головы. Потом вторую, третью.
Кажется, они моложе, чем подумалось сначала. Лица — будто чем-то перепачканы. Возможно, намеренно перепачканы: не может ведь быть, чтобы люди в принципе бывали такими грязными. С другой стороны, то люди, а это...
Одна из них что-то показала ему жестами. Жесты были незнакомые, быстрые, ломаные.
Сакар почувствовал, не глядя: змеёныши вновь обступили его со всех сторон.
"Правильно, — подумал он. — Охраняйте".
— Оракула сюда, — тихо приказал одному из них.
Тот быстро и бесшумно исчез. А через несколько мгновений к ним подошёл Оракул, и Сакар порадовался про себя, что он оказался не таким нежным, как Рамор. Не обиделся и не ушёл, утащив при этом за собой пускай небольшую, но всё же часть войска. Остался, заявил: в бою вам понадобится моя помощь.
Сакар его даже не стал отговаривать, хотя подумал: да что ты сможешь в бою, старик? В бою им и впрямь понадобится помощь, любая. Теперь оказалось, она понадобится ещё до боя.
— Я не уверен... — осторожно сказал Оракул. — Видел этот язык, но никогда не использовал. Что-то про...
— Ветер? — спросил Сакар, глядя, как одна из них, хлопнув в ладоши, дует на них.
Ему всегда легко давались языки.
— Да, — согласился Оракул. — Но выходит глупость... Их не звали, но они услышали в ветре. И пришли.
— Кто они такие? — спросил Сакар.
Оракул сделал несколько пассов руками.
Существа на дороге принялись жестикулировать в ответ.
— Мне кажется, — медленно проговорил Оракул, не отводя от них взгляда, — они ведьмы. И хотят помочь.
"Хватило бы у Горных ума подослать мне их? — подумал Сакар. — Недооценивать Горных нельзя. Запускать этих грязных девок в свои ряды — тоже. Воевать теперь, что ли, с ними прямо здесь? Может, гномов дождаться, может, они лучше знают?"
— Кому они хотят помочь? — задумчиво пробормотал Сакар и нетерпеливо глянул на Оракула. — Это я не у себя спрашиваю, это ты им переведи!
Оракул задал вопрос.
Ведьмы снова принялись что-то объяснять жестами. Одна всё тыкала в какую-то побрякушку на груди. Вторая размахивала руками, но слишком дёргано и быстро. Кажется, даже для Оракула, потому что тот продолжал взирать на происходящее и молчать. И лица его привычно не было видно под его капюшоном.
Одна вдруг схватила за волосы вторую и принялась крутить их, будто хотела сделать причёску. Но с причёсками они явно не дружили. Видимо, это понимала и третья, которая визгливо расхохоталась, глядя на подруг, потом круто развернулась к Сакару и так же визгливо и в то же время скрипуче, демонстрируя почерневшие зубы, с явным трудом произнесла:
— А-лекхх...
Сакар усмехнулся.
Естественно.
Если странные женщины пришли помогать тебе в войне, можно даже не спрашивать, к кому они.
— Алекс? — переспросил он на всякий случай.
Ведьмы закивали.
— Так бы сразу и сказали, — кивнул Сакар и обернулся к Оракулу. — Ну что, принимай девушек. Будете вместе нам колдовать победу.
— Что мне с ними делать? — возмутился тот.
— Научись говорить для начала, — посоветовал Сакар.
Подумал, что Рамор бы сейчас с деланной радостью заявил, что теперь у них есть отряд боевых магов. А Оракул мрачно пробормотал бы что-то вроде: "Не передать, как я счастлив..."
Но Рамора рядом не было. А был бы — наверное, не шутил бы больше. Да и Сакару наверняка было бы не смешно. Всё изменилось, слишком сильно изменилось.