— Может, я просто люблю убивать злобных древних богов?
— А как насчёт драконов?
Рамор не ответ, только странно глянул и неопределённо качнул головой.
— Ну да, — легко согласился с ним Оракул. — Помню, сам сказал: дракона может убить только дракон. Но если не идти на поводу твоей извечной кровожадности и не убивать? Если, скажем, помочь вернуться домой?
Рамор поднял бровь.
— Если Алекс действительно жив, — принялся втолковывать Оракул, — и до сих пор вменяем, насколько это возможно в его состоянии, его нужно найти, ему нужно объяснить, что всё не так, как он думает.
Оракул замолчал.
— Давай, продолжай, — раздражённо подогнал Рамор. — Я бы переспросил, но даже не знаю, с ударением на какое слово здесь переспрашивать. Объясняй всё.
— Когда он впервые пришёл ко мне, — сказал Оракул. — Он искал путь домой. Когда Артаг показал ему дом — испугался. Как думаешь, чего? Я думаю, что совсем не доброго и цветущего дома. Нет, Рамор, я думаю, он испугался себя. Сравнил себя с тем, что осталось позади. Представил себя там. И совершенно забыл о том, что я ему говорил. Глупое дитя...
Рамор помолчал, потом уточнил:
— Мне опять нужно переспросить?
— Да, — встрепенулся Оракул. — То есть нет, не спрашивай. Я вспоминал. Я говорил ему о том, что всё может оказаться не таким, как он помнит. Что возможно, он зря ищет дорогу домой. Артаг не видел его настоящего мира — Артаг видел лишь воспоминания ребёнка об этом мире. Алекс ведь был тогда ребенком. И всё вокруг виделось ему иначе. А после случайно попал к нам: драконья кровь, если я всё верно понимаю, дала о себе знать. И потом ещё не раз давала. И неизвестно, когда и каким образом она даст о себе знать в следующий раз.
— Ладно, — кивнул Рамор. — Предположим, в нём есть драконья кровь. Предположим, он теперь может превращаться в дракона. Что выходит? По нашему миру разгуливает некий полу-дракон, решивший не возвращаться к себе. Решивший... что? Сделать наш мир лучше? Убить ещё Горных и прочих дикарей? Так я не против!
— Пока он не решит убрать и нас с дороги, чтобы мир стал ещё лучше, — сказал Оракул. — Именно так себя ведут драконы. Только вот он не отсюда. И не наш мир ему нужно спасать, а тот, его светлый и цветочный, который совсем не такой на самом деле. И в котором, скорее всего, сейчас катастрофически не хватает дракона.
Рамор прищурился:
— Это ты мне говоришь или собрался ему при встрече объяснять? И тренируешься?
Оракул усмехнулся.
— Мне кажется, эта мысль поможет ему принять верное решение.
— И тебе станет легче, если выпроводишь его домой? — спросил Рамор.
— Особенно, если удастся сделать это малой кровью.
— А Сакару что сказать?
— Всё то же. Алекса больше нет. Где бы мы ни нашли его, чем бы ни закончилась наша беседа, кем бы он ни стал теперь... Алекса, которого знал Сакар, больше нет. И пацанёнок в любом случае это подтвердит.
Рамор задумчиво кивнул. Потом медленно проговорил:
— Скажи мне одну вещь... Если бы ты знал всё это при первой встрече с Алексом, и если бы знал о грядущей войне с Горными, ты бы так же настаивал на том, что он должен уйти?
Оракул ответил, не раздумывая:
— Да. И не смотри на меня так, Рамор. Ты, очевидно, слишком мало знаешь о драконах и о том, насколько они опасны. А я знаю, я хорошо изучил материал. Так что мой ответ однозначен: да. Он должен был уйти. Он всё ещё должен.
***
Оракул развернулся и двинулся вниз по склону.
Рамор последовал за ним.
Он глядел себе под ноги и думал: странный ответ. Они ведь не победили бы, не будь рядом Алекса. Или не Алекса... В общем, дракона. Они погибли бы, не будь его. С другой стороны, может, они и не воевали бы: Сакар, возможно, не решился бы ни на один из своих шагов, не привяжись он тогда к Алексу. С третьей, где в таком случае был бы сейчас Сакар?
А сам Император? Стояла бы всё ещё Империя? Ждала бы Горных? Не рухнула бы раньше? А Горные — пошли бы вниз?
Насколько он на самом деле изменил их мир?
И нет ли смысла в том, чтобы всё-таки оставить его в этом, уже изменённом мире?
А может, он уже и сам ушёл? Он ведь ходит между мирами...