Всё-таки зелье матери действовало. Не сразу, но действовало.
Глава 13
(По пути)
Эрретта долго всматривалась в упавшие на стол кости. На фоне разгорающегося очага те отбрасывали на каменную столешницу живые пляшущие тени.
Тени говорили страшное.
Вот горы. За ними — смерть. Смерть не мелкая, не одиночная — многократная, огромная, хищная и неотвратимая.
Смерть придет с гор, но покатится не в сторону Феррона — в другую. Это, конечно, хорошо, что не к ним. Но даже так, даже по другую сторону гор, она пугала.
Между смертью и равниной — Империей — выпал огонь. Пламя его полыхало, дотянувшись тенью почти до края стола, почти до кончиков ее пальцев. Эрретта помнила, когда в последний раз видела такой огонь. Тот был гораздо слабее, но время течет, всё меняется, все меняются, и сильнее разгорается пламя.
Она сгребла косточки в широкую ладонь и бросила ещё раз.
И снова пришла смерть. И снова на её пути был огонь. И снова между смертью и Ферроном стояли горы.
Но молчать об этом было нельзя.
Эрретта поднялась, направилась к двери, подхватила тяжёлую шубу, висевшую на рогах у входа, и вышла в ветреный снежный вечер. Ирхан уже давно отправился спать, Рихан пряталась за тёмными тяжёлыми тучами, Креур был погружён в кромешную тьму. Но никакая тьма не сравнится с той, что виделась ей в тенях.
"Такая, — думала Эрретта, — легко уничтожит, погребёт под собой самый яркий огонь, поглотит самое мощное пламя".
Эрретта не знала, зачем несёт Хранителю весть об увиденном. Всё, что происходило за стенами Феррона, было не их делом: не её, не его, и тем более не Наместника. И конечно же, она совершенно не хотела, чтоб эта тьма поглотила и Сэлгека, если тот надумает туда сунуться.
Но и молчать об увиденном — не могла.
Хранитель был не в келье, охранял ворота, и Эрретта поднялась к нему на стену. Тут ветер стал ещё злее, попытался столкнуть со стены, а когда не получилось — её попробуй столкни! — схватился за полы шубы и попытался порвать её. Когда не получилось — принялся трепать волосы. Хоть так навредить!
Эрретта только усмехнулась: втихаря — ветру, широко и приветственно — Сэлгеку.
— Что? — встрепенулся тот, даже не поприветствовав.
Наверное, увидел отражение тех теней в её глазах: они остались, несмотря на то, что ветер пытался развеять их, сорвать, унести прочь.
— Хранитель, — Эрретта склонила голову, поприветствовав, и сразу же перешла к сути. — Кости показали: тьма и смерть сойдёт по ту сторону гор. Будет битва, большая и тяжкая. Кто победит в ней — скрыто от моего взора.
— По ту сторону? — напряжённо переспросил Сэлгек. — Феррон в безопасности?
— Феррон — да, — поспешила успокоить его Эрретта. — Но загорная Империя — нет. Над ней нависает не просто опасность, а такая сила, перед которой Империя может не устоять.
— Горные?
Эрретта не ответила. У неё не было ответа, но не было и других вариантов.
Сэлгек задумался, нахмурился. Его светлый и ясный всегда взгляд потемнел. Сэлгек думал долго, а потом совсем другим, не своим голосом, ответил:
— Это их дело, ворожея. Не наше.
— Знаю, — отозвалась она. — Но раз я здесь, слушая шёпот духов о судьбах Феррона, услышала отголоски катящейся туда тьмы, за горами этой тьмой скоро захлестнет всех и всё.
— В таком случае, — произнёс Сэлгек всё тем же голосом, и Эрретте, которая несколько раз слышала речи Наместника, почуялись в нём знакомые нотки, — чем же мы сможем им помочь?
Теперь задумалась она. Замялась. Неуверенно ответила:
— Наверное, ничем. Я просто решила, ты должен знать...
— Теперь я знаю, — кивнул Сэлгек. — Спасибо тебе.
Ещё один холодный порыв ветра ударил в лицо.
"А может, — подумала Эрретта, — вот что знакомо мне в его голосе, в его взгляде? Там появился тот же ледяной холод, который несёт в себе горный ветер?"
Она ещё раз поклонилась, на этот раз — прощаясь.
Спустившись со стены, обернулась. Хранитель замер почти невидимой тенью на стене.
Слился с тьмой и снежным ветром.
***
Шейр-Хим мягко шагала вперёд по дороге в саду.
Рамору всё это совершенно не нравилось: ни то, что гости задержались слишком надолго, ни то, что Сакар слишком много времени проводит с этой особой, ни то, как она передвигается. Будто крадётся. Будто задумала какую-то пакость и теперь пытается её бесшумно совершить.