Прямо перед ними бешено работали на ветровом стекле «дворники».
Эту дорогу надо было знать. Она вилась между утесами до самой долины, где спрятался дом.
Шум бури и морского прибоя утих. Машина была в безопасности. Потом послышался ровный гул. Там, в ста метрах от них, берег круто обрывался в море.
Показался и сам дом, прилепившийся к утесу. Фары осветили каменную ограду с железными воротами.
Джо, должно быть, поджидал их. Как только машина подъехала к воротам, обе створки открылись.
Толстяк остановился на минуту, и тот, кто открыл, разумеется, понял эту предосторожность: он вышел и в свете фар приветственно кивнул головой. Это, конечно, был Джо.
Машина подкатила к сараю возле дома, оказавшегося вблизи совсем небольшим двухэтажным строением.
Вскоре все трое скрылись в доме.
Дверь глухо щелкнула у них за спиной, и сразу все стихло: грохот бури, завывания ветра и шум воды. Дом, видимо, был построен неплохо.
Трое мужчин прошли через совершенно пустую прихожую и оказались в большой комнате, расположенной в глубине дома.
Комната эта производила впечатление заброшенной.
На полу лежал ковер, протертый до основы. Разностильная мебель скорее была свалена здесь, чем расставлена: два старинных сундука, тахта с выцветшими подушками, разрозненные стулья, длинный стол, заваленный газетами.
На краю стола, на подносе, была приготовлена легкая закуска: колбаса, ветчина, сыр; рядом стояли бутылка виски и бутылка вина.
Вновь прибывшие сели по обе стороны стола.
— Ну так, — сказал хозяин, не садясь. — То, что искали, у вас?
Это был черноволосый сухой человек небольшого роста с живыми блестящими глазами на длинном узком лице.
— Да, Джо, — ответил Бебер. — Дело в шляпе.
Под мышкой у него была рукопись в красной папке.
Он торжественно передал ее Джо.
Тот, не спеша, сделал шаг вперед и взял рукопись.
— Никаких осложнений? — спросил он.
— Нет, — ответил Бебер. — В кабинете был этот тип…
— Как мы и думали. Он сопротивлялся?
— Нет.
— Ты что, его…
— Я его приласкал, совсем чуть-чуточку.
Толстяк принялся за еду. Он спокойно заглатывал огромные куски хлеба с колбасой.
— Он тебя видел? — спросил Джо снова, обращаясь к Беберу.
— Да нет, даже не видел. Он нагнулся над кипой бумажек и разноцветных папок…
— И что же?
— Ну что? Первое, что мне бросилось в глаза, — это книжка учителя… Ну, не книжка, я хотел сказать — папка эта с заглавием, большими буквами на красном картоне было написано… Повезло… Мне и искать ее не пришлось.
— Отлично! — сказал Джо.
Он сел на край стола и положил перед собой рукопись.
На красной папке крупными черными буквами был выведен заголовок:
ДВЕНАДЦАТЬ ТОНН БРИЛЛИАНТОВ
Роман
Филибера Кентена.
Потом Джо рассмеялся каким-то странным, нервным смехом.
Свою тощую загорелую руку он положил на красную папку и погладил ее.
— Мальчики, мы теперь богаты! — провозгласил он.
Толстяк перестал жевать.
— Ты сможешь делать бриллианты, Джо?
— Подумай, Толстяк! Можно продавать бриллианты, а можно продать и секрет… Таким, между прочим, и было первое намерение старика…
— Продать секрет?
— Да. В какой-то момент он даже связался с какой-то фирмой. Он мне и письмо от них показывал, он очень им гордился. Они были готовы выложить ему десять миллионов старых франков… Подумаешь, десять миллионов — это же смеху подобно.
— Так он, значит, открыл им свой фокус? — спросил Бебер.
— Нет, он им только показал, как бы вам это объяснить… направление своих поисков. Нет, он был человек серьезный, и это было известно… И доказательством тому — их ответ.
Толстяк положил большой кусок ветчины на огромный ломоть хлеба и покачал головой.
— Да, десять миллионов — это подачка…
— Я бы, — сказал Джо, и глаза у него засверкали дьявольским огнем, — я бы не согласился на десять миллионов.
Он склонился над рукописью, еще раз погладил красную обложку и резко открыл ее.
Толстяк и Бебер молча смотрели на него.
Молчание затянулось, за стенами бушевала гроза.
И вдруг Джо вскочил на ноги. Жуткая гримаса исказила его худое лицо.
— Что это с тобой, Джо? — прошептал Толстяк.
Джо схватил рукопись и грубо бросил ее на стол.
— Что вы мне привезли, идиоты? — прорычал он.