Не знаю, что на меня нашло, но, вызывая такси, я сказал оператору, что мы поедем за город в аэропорт, а потом обратно. Затем я вернулся к ничего не ведающей о моих планах Ане и бодро отрапортовал, что машина подъедет через несколько минут. Она неуверенно улыбнулась мне в ответ, и я неожиданно наклонился и крепко обнял ее. Аня тут же отстранилась. Денег на такси у меня не было, но я самонадеянно решил, что как-нибудь выкручусь.
Когда мы уже сели в машину, я взял Аню за руку и легонько сжал ее холодные пальцы, но она даже не шевельнулась. Так я и ехал с ней рядышком и глядел на огни автомобилей, мутно белевшие в декабрьских сумерках за окном, и на крупные снежинки, медленно, словно во сне, летящие нам навстречу. Я держал ее за руку и ждал, когда она опустит голову мне на плечо, но она сидела не двигаясь, закрыв глаза и съежившись, как будто хотела отгородиться от меня и от всего мира.
На полпути она поняла, что мы едем куда-то не туда, и повернулась ко мне в изумлении. Я вновь попытался ее обнять, но она шарахнулась от меня в испуге и попросила водителя немедленно остановиться. Никакие мои уговоры на нее не действовали. Ехать дальше она отказалась и, оттолкнув мою руку, выскочила из машины, как пробка из бутылки.
Я хотел было последовать за ней, но пожилой водитель повернулся и вцепился мне в рукав куртки, требуя «сперва оплатить проезд, а уж потом катиться на все четыре стороны». Я понял, что влип, и, глядя вслед убегавшей Ане, не мог поверить, что она бросила меня одного с этим грубияном таксистом. Могла бы и подождать, ведь у нас с ней все-таки свидание и я так старался ее порадовать! Я же не виноват, что она где-то там ударилась головой!..
Вернувшись после всех этих приключений домой, я подвел итог: ничего у нас с ней не получится. Напрасно я заложил часы, напрасно покупал цветы, шарики и прочую ерунду. Жизнь несправедлива. И все-таки почему она убежала? Я ведь, кажется, все делал правильно…
Зритель № 4
Лежу я, значит, на диване, ничего не делаю, на животе – ноут, под рукой – семечки, и тут вдруг – звонок домофона. Вставать неохота, удобно лежу, к тому же недавно вернулся с тренировки – ощущение такое, будто мешки на спине таскал. В общем, ну его, этот домофон, кому надо – подождет, пока мать из кухни выйдет. А в кухне, между прочим, шумит вода и телевизор орет на всю железку. Значит, придется самому вставать. Что же за день-то сегодня такой! И кого там, интересно, принесло?
– Слушаю, – мрачно произнес я в трубку.
«Открой, пожалуйста, это я, Аня!» – послышался знакомый голосок, и меня будто током шарахнуло.
Нажал на кнопку. Она поднялась – открыл ей дверь. Стоит на пороге в розовой куртке, лицо белое, а на голове – повязка.
А тут мать из кухни орет:
– Кто к нам пришел?
– Дверью ошиблись! – крикнул я, схватил Аню за руку и потащил к себе в спальню. Запер дверь, а потом спрашиваю: – Тебе чего?
Она молчит, глядит на меня, а в лице – ни кровинки, и такое ощущение, что сейчас упадет.
– Садись, – говорю. – Куртку сними, у нас жарко.
И тут она как заплачет! Кинулась ко мне на шею и ревет в три ручья.
Я постоял немного, потом говорю:
– Хорош носом хлюпать, что случилось-то?
А она даже говорить не может, ревет, и всё тут.
– Тише ты, – говорю, – а то мать услышит. Тебе с ней лучше не пересекаться, сама знаешь.
– Знаю, – говорит, а сама ревет.
Надо ей потихоньку воды принести, что ли. И платок носовой дать, а то всю майку мне слезами залила.
– Что у тебя с головой? – спрашиваю.
И тут вдруг она улыбнулась сквозь слезы и отвечает:
– С головой у меня все в порядке, не бойся.
Перевела дыхание, вроде как полегче ей стало.
Села на кровать, расстегнула куртку, оглядывается и слезы по щекам размазывает.
– Сейчас, – говорю, – принесу тебе воды.
Вышел из комнаты, а там мать стоит под дверью с полотенцем в руках.
– Кто это у тебя плачет? – спрашивает и смотрит подозрительно так.
– Не твое дело! – говорю. – Девушка ко мне пришла, ясно?
– Кристина, что ли? – спрашивает.
– Не твое дело! – повторяю, а сам начинаю заводиться. – Я же тебя не спрашиваю, к кому ты ходишь ночевать!
И тут она как швырнет в меня полотенцем! А потом развернулась и ушла на кухню, даже дверь за собой захлопнула. Ну и пусть, сама напросилась.