— Он не мой сын.
— Что?! – удивленно переспросила я.
Она только открыла рот, а у меня уже перед глазами стояли картины одна хуже другой. Я даже почти уверовала в то, что женщина убивает жен Малкольма, поскольку сама влюблена в него без памяти. После этой пришедшей в голову мысли, я подумала-подумала и осторожно отодвинулась от нее подальше. На всякий случай.
— По крайней мере, я не его родная мать. Его отец женился на мне, когда лорду было уже четыре года. Разумеется, я люблю его всем сердцем, не меньше, чем Алека.
Ага, Алек значит ее кровиночка. На да… Они так похожи.
— Но милорд никогда не был обычным ребенком.
Я прищурилась. И что это должно значить?
Женщина посмотрела на меня и осторожно вздохнула.
— Вы знаете хоть что-нибудь о клане Астайнов?
— Нет, - мотнула я головой.
Она опустила голову.
— Я так и думала. Вы даже и понятия не имеете в какую-особенную семью вы попали.
Все эти хождения вокруг да около стали мне слегка раздражать. Чего воду-то попусту лить? Нельзя что ли сразу к сути дела перейти? И Малкольм у нее особенный – прямо-таки чудо-ребенок, и семья-та едва ли не божественная, а что, почему — это все дело десятое.
— Так может вы просветите меня, раз уж начали, — как можно более спокойно проговорила.
— Не думаю, что смогу рассказать вам все.
Я заскрипела зубами.
— А в чем, собственно, проблема? Разве я – не леди Астайн?
Женщина бросила на меня взгляд исподлобья. И я поняла, что вся ее неприязнь ко мне никуда не делась. Она с удовольствием окунула бы меня головой в ночной горшок, если бы ей было это позволено.
Нет, все же интересно, что это за поводок, на котором Малкольм держит свою мачеху.
— Ладно, - махнула я рукой. — Не хотите раскрывать божественные тайны – не надо. У мужа спрошу. Намного более интересно мне услышать ответ на свой вопрос. Почему вы так боитесь Малкольма?
И тут женщина засмеялась.
И у меня как-то сразу появилось желание слезть с саней, и вообще слинять куда-нибудь далеко. Потому что это смех… Он был… Ха-ха, несколько… Эм… Сумасшедшим?
Нет, я серьезно. То есть это не что-то вроде облегчения или чувства веселья… Она смеялась действительно, как сумасшедшая. А выражение ее зеленых глаз… В них плескалось что-то такое страшное и чужое. И дикое.
Я отодвинулась от нее еще немного и оказалась прижатой к стенке. Ну и пусть. Тут все равно как-то поспокойнее.
— А ты разве не боишься его? – прохрипела она, отсмеявшись.
Я смотрела на нее во все глаза, готовая в любой момент крикнуть, чтобы остановили сани.
— Нет… - осторожно ответила ей.
— Он проклят, дурочка. Два проклятья омрачают его судьбу, - произнесла она как-то отстраненно.
Я даже уже на дурочку не обратила внимания, на психов не обижаются.
— И что же это за проклятья?
— Он убьет меня, если я скажу.
— Убьет? – несколько нервно хмыкнула я. — Вы же его приемная мать.
— От него не убудет! – крикнула она и, внезапно подлетев ко мне, вцепилась мне в руки. — Он бессердечный! Он с самого начала был таким! С самого детства! Я любила его! Я так любила его! А он… А они! Он был таким нежным. Но эта женщина! Эти голоса!
Сначала я старалась разобрать, что она говорит, с натянутой улыбкой пытаясь вытащить из ее железного захвата свои пальцы, но в ее словах становилось все меньше смысла, и с каждой секундой я все яснее осознавала, что ситуация пахнет жареным.
Вдруг она вскинула на меня глаза с лопнувшими капиллярами. Ее рука на мгновение сжала мою с такой болью, что я едва сдержала вскрик, а потом эта ненормальная вцепилась в мой меховой воротник.
— Ты! Это все ты! Он другой с тобой! Ты! Ведьма!
— А-а-а-а! – закричала я.
Женщина, которая несколько минут назад сидела и представляла собой образец воспитанности вдруг озверела. Она рычала, пыталась ударить меня. Благо был у меня опыт подобных драк.
Не переставая кричать, я сумела схватить ее руки и, толкнув на сиденье, прижать всем телом. Карета резко остановилась.
— Миледи!
Кучер распахнул дверь саней и уставился на открывшуюся ему картину во все глаза. Тем временем мачеха Малкольма клацнула челюстями и зарычала, стремясь откусить от меня кусочек.
А-а-а, Всевышний, убивают!
— Что ты стоишь, болван! Помоги мне!
Женища больно лягнула меня по коленке, и я зашипела. Двое мужчин в форме гвардейцев выволокли ее из саней, еле справляясь с ее силой. Она была словно дикий зверь – прогнулась в спине, рычала, пыталась укусить, скалила зубы.
— Это же леди Герда Астайн! Это же мать лорда! – прокатился шепоток по толпе, собравшейся вокруг нас.
— Миледи! – обратился ко мне мужчина, который пытался удержать бьющуюся в его руках женщину. Его глаза были испуганными. — Что нам делать?!
Нет, это он у меня спрашивает?
У девушки, которая стоит, держась рукой за сани, чтобы не упасть и пытается понять какого дьявола тут вообще творится?!
Нашел он, конечно, у кого спросить!
— Свяжите ей руки, посадите в сани и отправляйтесь с ней во дворец. Там лорд Алек и лорд Малкольм разберутся с этой проблемой.
Мой мозг выдал эти слова и в полном изнеможении упал в обморок. Нет, вы не думайте, что у меня с мыслительной деятельностью все настолько плохо, просто столько потрясений, столько потрясений.
— Миледи!
— Что?! – огрызнулась я.
Гвардеец отшатнулся от меня, поправил воротник, откашлялся и проговорил, запинаясь:
— Мы не можем оставить вас без охраны.
— Так останьтесь кто-нибудь со мной! – резко ответила я, не понимая, зачем из всего раздувать проблему.
— Да, миледи.
Сани уже уехали, а непонятное чувство страха и беспокойства все еще висело в воздухе. Я подняла голову, осмотрела людей, собравшихся вокруг, и поняла, что они избегают моего прямого взгляда и смотрят настороженно, с опаской.
Интересно, почему бы это?
Странно… Очень странно…
Огляделась.
Я стояла на большой улице с рядом высоких домов, которая переходила в площадь с огромной ледяной статуей в центре. Рядом были горки, с которых скатывались и дети, и взрослые. Ряд причудливо разукрашенных и расписанных лавочек притягивал взгляд. Торговцы с покрасневшими щеками заманивали людей купить разные безделушки и еду.
Но отчего-то и они нет-нет, а погладывали в нашу сторону.
Та-а-ак…
По-хорошему нужно вызвать экипаж и свалить назад во дворец. А там заявиться к муженьку и требовать объяснения всему происходящему. Сдается мне, что тут все не просто так.
Но я не хотела пока уезжать, мне нужно было немного прогуляться, чтобы прийти в себя.
Люди передо мной расступались и глядели словно на хищного зверя, сбежавшего из клетки. Опускали голову, отодвигались, удерживали друг друга от приближения ко мне.
Не буду пока об этом думать!
Во-первых, мой мозг в нокауте.
А во-вторых, все равно до истины не додумаюсь.
Но ситуация становилась все страннее.
Расступаться-то народ, конечно, расступался, но потом вся эта толпа не просто разбредалась кто-куда, а следовала за мной на некотором расстоянии, будто я вот-вот должна что-то выкинуть, а они не могут этого пропустить.
Вдохнула запах морозного воздуха, потерла руки в варежках и внезапно вздрогнула, когда в меня откуда не возьмись прилетел комок снега.
Это что еще за новости?! Решили меня вместо помидор снегом что ли обкидать?! Ну, Малкольм! Люди у тебя тут, конечно, крайне дружелюбные!
Я повернулась в ту сторону откуда прилетел несчастный ком и замерла, увидев ребенка. Тот стоял, прижав свои маленькие ручки к своей груди и со страхом смотрел на меня. Заметила, что сзади к нему бежала мать, и на ней просто не было лица.
— Простите! – залепетала она. — Умоляю!
Женщина стала опускаться на колени.
Мои брови в очередной раз взлетели выше неба.
Нет, это, конечно, не комильфо, когда ребенок случайно попадает снегом в лорда или леди, но не до такой же степени! Мы не в каменном веке живем! На колени-то зачем бухаться? Убью я ее что ли за это?