15
Мистер Олсон не имел репутации пьющего человека. Такой привычки за ним не водилось. Он был слишком занят своей фабрикой, чтобы тратить время и деньги на подобные глупости, но после того, как Люси унизила его на балу, он был вне себя и не собирался идти домой. Им вдруг овладело желание идти, идти и идти, пока не захотелось где-нибудь остановиться, и он остановился в пивной «Литл Джон». Там он молча сидел и много пил, пока хозяин не сказал, что пора уходить, так как обоим надо спать. Спотыкаясь, мистер Олсон добрел до дому и рухнул на постель, не раздеваясь, как тяжелое бревно. И только на следующее утро, когда он проснулся с головной болью, одновременно и острой и тупой, он узнал страшную новость: ночью все вязальные станки на его фабрике были сломаны.
Это сделали луддиты. Он нисколько в этом не сомневался, как только увидел нанесенный ущерб. Даже если у него и были какие-то сомнения, их развеяла надпись мелом на его двери, выполненная удивительно аккуратным почерком.
Под этими нескладными виршами был нарисован круг, состоящий из непонятных рун, а внутри круга находились квадраты, в которые были вписаны греческие буквы. Мистер Олсон не знал, что со всем этим делать, и никому об этом не сказал, но не из страха или замешательства, а от безразличия.
Весть о погроме распространилась молниеносно.
— Это все из-за тебя, — сказал дядя Лоуэлл Люси. — Если бы он не пил с горя, которое ты ему причинила, то был бы дома и смог бы защитить свое имущество.
— Она его оскорбила, — прибавила миссис Квинс. — Да еще на публике. — Она глянула на Люси и хмыкнула.
Миссис Квинс знала, что Люси была груба с мистером Олсоном, она также была в курсе, что Люси танцевала с другим мужчиной. Правда, она понятия не имела, что этим мужчиной был Джонас Моррисон. Миссис Квинс было известно его имя, но никто в Ноттингеме не знал Джонаса Моррисона в лицо. По крайней мере, Люси на это надеялась.
Она испытывала острое чувство вины за то, что случилось с фабрикой мистера Олсона, но, несмотря на это, не могла сдержать ликование и возбуждение. Ее заклятие сработало. Кроме того, Джонас Моррисон, не важно почему, тоже подтвердил, что она занималась магией. Ей было неизвестно, что он делал в Ноттингеме, ей были не по душе все его загадочные предостережения, она была не в восторге оттого, что судьба вновь свела их, но все это не имело значения. Единственное, что было важно, — это факт, что Люси сумела наложить заклятие, которое сработало. Ей хотелось поскорее покончить с завтраком и вернуться в свою комнату, чтобы продолжить свои занятия.
Однако, когда Люси вышла из-за стола, миссис Квинс отправилась следом за ней в коридор. Она взяла Люси за предплечье, но сжимать не стала:
— Кто был этот человек на балу?
Успех, который принесло ей сработавшее заклятие, придал Люси смелости, и она решила сделать вид, что ничего не знает:
— Красавец, правда?
— Как его зовут? — взвизгнула миссис Квинс.
— Не имеет значения. Я вряд ли снова его увижу в скором времени.
— Вы танцевали с мужчиной, который не был вам представлен? — По мере того как росла ее злость, голос становился более низким.
— Нет, нас познакомили, но я не помню его имени. Он здесь проездом, поэтому запоминать не было смысла.
Миссис Квинс отпустила ее руку:
— Вы сегодня особенно глупы.
Казалось, на ум ей пришла запоздалая мысль, и она ударила Люси по лицу. Удар был резким и жалящим, сначала щека похолодела, потом загорелась. Люси не шевельнулась. Не вскрикнула. Ждала, когда выступят слезы, но они не выступили. Она чувствовала только гнев, глубокий и обжигающий, и пообещала себе, что никогда больше не позволит, чтобы подобное с ней случилось еще раз.
Через неделю после городского бала к Люси подошел Ангстон и сообщил, что ее ожидает экипаж некой мисс Крофорд. Люси даже в зеркало не посмотрелась. Она выскочила на улицу, но в экипаже никого не было. Возница заявил, что тотчас отвезет ее к мисс Крофорд.
Хозяйка встречала ее на пороге дома. Она тепло обняла Люси, словно они были старыми друзьями. Ее радостное бледное лицо окружал ореол светлых волос.
— Милая мисс Деррик, как я соскучилась по вас. Я очень хотела встретиться с вами как можно скорее, но была ужасно занята.
Мисс Крофорд провела ее в дом и велела миссис Эмет подать чай. Та взвизгнула от восторга, услышав, что приехала Люси. Она поспешила в гостиную, отирая о фартук испачканные мукой руки. Ее глаза сверкали из-под низко надвинутого чепца, и она была резва, как щенок. Люси не сомневалась, что, если бы руки у той не были в муке, миссис Эмет обняла бы ее как родную дочь. Довольно скоро она совладала с переполнявшими ее чувствами, собрала чайные принадлежности и поставила поднос на стол, любуясь своей работой, как гордый сквайр собственным поместьем.