— Тебе понравилось?
Она пожала плечами.
— Ну, через несколько месяцев я скажу так: «Мы, Малфои, ратуем за семейные ценности и против разного рода новшеств». — Она хмыкнула. — Хотя вряд ли. Меня уже сейчас тошнит, а я не в силах понять — от беременности или от будущей фамилии.
Ты хотел рассмеяться, может, даже рассказать о своих первых впечатлениях от знакомства с токсикозом, но в этот момент низ живота пронзила такая боль, что колени непроизвольно подогнулись. Ты вскрикнул, Джинни побледнела и вцепилась в твое плечо.
— Что?
Ты онемевшими губами прошептал:
— Не знаю. Больно…
Она принялась орать на весь коридор.
— Кто-нибудь, позовите колдомедика! Гарри Поттер рожает!
Ты испугался и отрицательно покачал головой.
— Рано… Еще почти неделю…
Она погладила тебя по взмокшему лбу.
— Тихо. Не паникуй, так бывает. — И, противореча своим словам, заорала: — Гребаный госпиталь! Где наш колдомедик?
Джинни за руку повела тебя к палате. Ты, несмотря на тупую боль в пояснице, почувствовал что-то вроде веселья.
— Никогда не думал, что однажды я буду рожать, а ты — паниковать.
— Заткнись, Поттер.
По счастью, врач прибежал раньше, чем вы успели подраться. Бегло осмотрев тебя, он констатировал:
— Схватки, причем очень активные. Если хотите родить в присутствии мужа… — Тут он вспомнил, с кем говорит, и заготовленная на такой случай фраза оказалась незаконченной. — В общем, даст Мерлин, все пройдет быстро.
Ты тоже на это надеялся, но Джинни была не согласна категорически.
— Ну конечно, он хочет, чтобы второй ублюдок, который за все это ответственен, сейчас был рядом. — Она строго на тебя взглянула. — Не смей рожать, пока я не вернусь.
— Но я не знаю, где он…
— Найду, даже если придется пытать будущих родственников. Жди.
Признаться, ты не хотел ничего обещать, мечтая, чтобы боль поскорее прекратилась. Когда старый доктор в Милфорде говорил, что ложные схватки похожи на настоящие, он как-то забыл тебя предупредить, что все будет настолько хуже! Час спустя ты выпил литр обезболивающей настойки, но она совершенно не помогала. В твоей палате было душно от столпившегося народа. Гермиона, Луна, миссис Уизли, Флер охали и хлопотали вокруг… Хорошо, хоть мужчины самоустранились за дверь, когда у тебя отошли воды.
Наспех переодетый в сухую сорочку, покрытый потом, совершенно измученный ты лежал в специальном кресле и сопровождал каждую схватку такими витиеватыми ругательствами, что если кто-то в магическом мире и не был в курсе, что отцом твоего ребенка является проклятый Снейп, то сейчас уже точно узнал. Ты каждые две-три минуты оповещал об этом все родильное отделение.
— Гарри, милый… — Молли, для которой отцовство Северуса оказалось еще одним ударом, держалась из последних сил, вытирая твой лоб влажной губкой.
— А-а-а-а! — орал ты в ответ и сжимал пальцы Гермионы так, что они уже распухли. — Ломать руку — и то не так больно, — жаловался ты ей. — Круцио — вообще фигня по сравнению с этим.
— Ты преувеличиваешь, — увещевала подруга.
— Подожди, пока сама… Она испуганно побледнела. — Уже не уверена, что когда-нибудь захочу иметь детей.
— Трусиха, — прохрипел ты и снова перешел на отборную брань.
Разумеется, в таких обстоятельствах и речи не было о том, чтобы кого-то ждать. Только ты все равно бросал взгляды на дверь, даже когда тебя уже просили тужиться сильнее и кричали хором, вторя колдомедику: «Головка показалась!» И, вопреки твоей судьбе, которая не очень-то была щедра на хорошие новости, эта чертова дверь все же скрипнула и на пороге показалась Джинни, прижимавшая что-то к груди.
Ты подумал, что она вряд ли смогла бы превратить Снейпа во что-то настолько маленькое, что за ладонями было не разглядеть, и закричал от досады. Но тут к твоему голосу неожиданно прибавился чужой. Такой странный звук между раздраженным писком и довольным похрюкиванием. От неожиданности ты даже заткнулся, а целитель уже выпрямился, демонстрируя тебе маленький комок плоти с непокорным черным вихром на лбу и травянисто-зелеными, удивительно ясными глазами. Не самый красивый ребенок в мире, сморщенный, как старичок, недовольно крививший свои тонкие губы, но он был твой! Джеймс… С фамилией которого пока не все было ясно. Ни одни женские вздохи умиления не могли передать то, что ты сейчас чувствовал. По щекам текли слезы, не от облегчения, просто было хорошо, что он есть. Это волшебное создание действительно стоило всего пережитого.