Выбрать главу

Выслушав рассказ Никиты о снах, и внимательно осмотрев его руку, Аня сказала, что согласна с Эриком: скорее всего это шутки памяти. Сны его сами по себе не являются признаком психического нездоровья. И если бы психика Никиты была не в порядке, она бы это заметила, поскольку много занималась медицинскими аспектами психологии, когда готовилась работать с Никитой. Соображения Никиты насчет царапины, что если бы он получил ее днем, то не испачкал бы кровью постель, показались ей недостаточно убедительными. Никита мог просто не осознавать, что он делает, а к утру в памяти осталось лишь ложное представление о происшедшем. После этого Аня занялась тестированием памяти - Никите уже приходилось проходить через это очень утомительное и скучное занятие. Через два часа вопросов и ответов, просмотрев появившуюся на экране диаграмму результатов, Аня сказала, что не находит у Никиты никаких отклонений ни в памяти, ни в психике. Результат утешительный, но не полностью, поскольку загадка осталась не решенной. Посмотрев на Никиту испытующим взглядом, Аня сказала:

- Единственное, что я могу еще сделать, это воспользоваться трувером. Но на это нужно твое согласие.

- Тогда скажи сначала, что это такое, и почему нужно мое согласие?

- Трувер - это наркотик, разработанный спецслужбами в прошлом веке. И это одно из самых полезных изобретений, сделанных для таких неблаговидных целей. Под воздействием этого наркотика сознание человека отключается, но он способен отвечать на вопросы. При этом он не может лгать или не отвечать на заданный вопрос. Память в таком состоянии работает необычайно четко, человек вспоминает мельчайшие детали, которые иначе никогда бы не вспомнил. И еще в этом состоянии можно дать человеку установку, определяющую его поведение в дальнейшем. Потом человек не помнит ничего из того, что происходило с ним под воздействием трувера. И еще трувер не вызывает привыкания, не вредит здоровью, хорошо снимает стрессы. Вот такой препарат. Сейчас трувер применяется довольно широко, хотя его применение жестко регламентировано.

- Ну и где же применяется полицейско-КГБшный препарат в коммунистическом мире без полиции и КГБ?

- Никита, я уже говорила тебе: сами мы не называем наше общество коммунистическим. Но дело не в этом. Этот препарат идеален для медицинской психиатрии, начиная с простейшего психоанализа. Врач имеет право применить этот препарат, если пациент согласен. Иначе я не смогла бы предложить тебе. Еще в расследованиях всех типов. Любые несчастные случаи, я не говорю уже о преступлениях - это самый редкий случай применения трувера. Но в этих случаях расспрашивать обязательно должна комиссия, и вопросы ограничены только деталями расследуемого.

- Надо же! Какое тотальное недоверие к свидетелям.

- А как ты думал? У нас не то свободное общество, о котором ты мечтал в своем веке. Общество абсолютной свободы и доверия вообще нежизнеспособно. Только здесь дело не в недоверии, а в свойстве трувера обострять память. Потому его используют не только для расследования несчастных случаев, но и после важных экспериментов или экспедиций, чтобы точно зарегистрировать впечатления и воспоминания участников. Порой человек способен заметить недоступное приборам, причем под воздействием трувера то, что человек реально видел и слышал, прекрасно отличается от галлюцинаций, ложной памяти, домысливания. Конечно для этого тоже нужно согласие, но случаев несогласия не бывает. Люди просто верят, что товарищи не воспользуются их беспомощностью, и не будут копаться в личной жизни. А при несчастных случаях трувер порой спасет жизни. Нередко кто-то взваливает на себя вину за гибель других, и это может довести его до психических сдвигов, а то и до самоубийства. И, как правило, такой человек либо вовсе не виноват, либо виноват куда меньше, чем сам считает. А даже если и виноват, то искреннее раскаяние снимает с него большую часть вины. Пока он под трувером, можно дать ему установку, снимающую или ослабляющую комплекс вины. Так что недоверие или поиск преступников - лишь ничтожная доля причин для применения трувера. Хотя в прошлом веке трувер действительно произвел переворот в следственной и судебной практике.

- Аня, извини, но на расспросы под наркотиком правды я не согласен. Я тебе доверяю, но согласиться на это не могу. Ты, конечно, этого не поймешь.

- С чего ты взял? Другие бы не поняли, а я понимаю. Я ведь изучала психологию людей твоего века. И извиняться не надо, это твое право. Твое здоровье - твое дело, я не могу лечить тебя насильно. И я не считаю твое состояние настолько угрожающим, чтобы тебе стоило ломать себя, и соглашаться на то, что противоречит твоим убеждениям. Посмотрим, как дальше все будет развиваться. Я не думаю, что ты можешь умереть от увиденного во сне, все-таки самовнушение имеет свои пределы, а ты плохо поддаешься внушению вообще.

- Ты пробовала?

- Я сужу по общему типу твоей психики. Внушала тебе что-то я только под трувером, а в этом состоянии все поддаются внушению.

- Ты уже допрашивала меня под наркотиком правды? Интересно, когда это было?

Я не помню, чтобы давал согласие.

- До того, как ты в первый раз очнулся. Мог бы и сам догадаться. Я же тебе рассказывала, что восстанавливала работу твоей памяти.

Никита немного смутился: он действительно мог сопоставить разные рассказы Ани. Память сейчас у него работала прекрасно, он хорошо помнил все происходившее с момента его оживления, хотя память о первом периоде жизни была более туманной.

Следующий сон Никита увидел на вторую ночь разговора с Аней. В лес он попал сразу, едва закрыв глаза, сохраняя весьма отчетливую память обо всем, что происходило с ним наяву, включая свои страхи. Вообще-то ему хотелось сразу покинуть этот лес, но какое-то неуемное чувство, очень близкое к любопытству, но не совсем любопытство, не позволяло ему сделать это. Возникшая откуда-то мысль, что неизвестную опасность нужно наконец встретить лицом к лицу, чтобы перестать ее бояться.