— Да? — Пластик трубки приятно холодит кожу.
— Привет. Что делаешь? — Голос у мамы радостный. Настолько радостный, что у Коли бегут мурашки.
— Ма, все хорошо. Давай я тебе потом перезвоню?
— Давай. — И тишина в трубке.
Коля смотрит на телефон. Что-то не так… Через секунду внутренний голос замечает, что сейчас где-то часа два ночи. Мама не может звонить в такое время ради пустяка. И ее голос… Он был такой радостный, такой бодрый…
Хмурясь, Коля набирает номер мамы. В трубке щелкает, начинают идти гудки. Коля ждет. Его бьет дрожь.
Телефон умирает: ни шумов, ни гудков.
Из комнаты Маши появляется Алена. Она бросает на Колю быстрый взгляд, идет в кухню. Гремит посудой. Вновь возвращается в комнату Маши. В руках держит стеклянный стакан с минеральной водой.
Коля отходит от трупа на несколько шагов, садится на корточки.
Дьявол! Шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть раз дьявол!
Что делать с трупом?
Кожа Влада уже начинает синеть. На кистях расползаются лихорадочные красные пятна.
Удивительно, но Колю больше всего пугает дырка в носках соседа. Она рваными краями расползается на пятке. Картину страха дополняют черные резиновые шлепанцы, что валяются возле ног Влада.
Коля смотрит то на дырку, то на шлепанцы. Переводит взгляд на дырку, потом опять на шлепанцы. И так бесконечное число раз.
— Ну что?
Коля вздрагивает. Оборачивается. Алена крестом держит руки на груди.
— Ты Машу спать уложила? — спрашивает Коля.
— Нет. Я пока включила ей мультики. Сказала, что сейчас приду.
— Она поняла?
— Не уверена. Я наврала, (?) что дядя Влад просто пьяный.
Ухмыльнувшись, Коля кивает. Ага. Дядя Влад мертвецки пьян.
— Мне надо смыть тушь. Наверное, я испугала Машу еще сильнее.
Коле все равно. Он пытается не думать о трупе. Глядит на обои в коридоре. Кое-где куски отслоились на стыках. Надо будет заклеить… как-нибудь потом.
Алена садится рядом с ним и обнимает. Она пахнет ванильными духами. Пытается поцеловать в губы, но Коля поворачивает голову. Он ловит себя на том, что изо рта Алены несет чем-то несвежим.
— Может, перенести Влада в его квартиру? — спрашивает Коля и улыбается. Дельная мысль. — А потом приедет с дачи его жена и увидит труп, допустим, в ванне? Как тебе, Ален? Мне совершенно не хочется сидеть на зоне из-за этого урода.
— Я даже не знаю… — неуверенно говорит Алена. — Если кто-нибудь из соседей увидит, как мы выносим труп, то ничем хорошим это не закончится.
— Тык часа два ночи на дворе. Все спят.
Алена молчит, но глаза становятся хитрыми, губы едва-едва растягиваются в улыбке.
Коля подходит к Владу и начинает проверять карманы покойника. Брякают ключи. Кажется, что сейчас сосед зашевелится и попробует встать. Схватит за кисть ледяной рукой, а потом укусит шею…
Через пятнадцать минут Коля уже стоит на лестничной площадке напротив двери Влада. Нервно оглядывается по сторонам. Алена осталась в их квартире, чтобы «упаковать» соседа: надеть на голову полиэтиленовые мешки, обмотать шею скотчем, чтобы ни одна капля крови не упала.
Коля вставляет ключ в замочную скважину, поворачивает, прислушиваясь. Дверь со скрипом открывается. В ноздри бьет запах пота и блевотины. В коридоре темно, как в закрытом гробу. Света от лестничной площадки хватает, чтобы увидеть стойку для обуви, угол оранжевых обоев, вешалку с куртками и шкаф. Коля нащупывает выключатель, жмет на него.
Загорается голая лампочка на потолке. Коля быстро заходит, закрывает за собой дверь. Вслушивается. В квартире тихо. Лишь тикают часы где-то да капает вода в ванне. Коля заглядывает в зал, в кухню, везде включая свет. В квартире царит беспорядок. На кухне разбита ваза, опрокинуты стулья, а возле холодильника растекается масляным пятном, судя по запаху, пиво. В зале из шкафов вытащена вся одежда и скинута в одну кучу, вздымающуюся к потолку. От зеркала, прикрепленного к стене, осталась только железная рама. Осколки больно блестят на линолеуме.
Что здесь произошло?
Влад частенько пил, порой нажирался. Но он был тихим пьяницей: никогда не бузил, не ломал мебель. Но в квартире все перевернуто вверх дном. Может, Влад поругался с женой…