– Но ведь он после обеда был, как будто, все время в конторе?
– Я думаю, что он убил ее еще прежде, чем уйти туда. Мисс Холланд была в столовой или на кухне. Симмингтон вышел в холл, отворил и снова закрыл, будто бы уходя, дверь дома, а потом спрятался в стенном шкафу. Когда в доме не осталось уже никого, кроме Агнес, он, наверное, позвонил, снова проскользнул в шкаф, а потом вышел, очутившись у нее за спиной, и ударил ее, когда она отпирала дверь. Затем он запихнул ее труп в чулан, поспешил в контору и пришел туда только чуть позже обычного – вряд ли кто-нибудь вообще это заметил. Видите ли, никто не подозревал мужчин.
– Гнусное животное, – сказала миссис Калтроп.
– И вам не жаль его, миссис Калтроп? – спросил я.
– Ничуть. А что?
– Да так – просто рад это слышать. Джоан проговорила:
– Но как во все это вмешалась Эме Гриффит? Я знаю, что полиция нашла тот пестик из кабинета Оуэна… и вертел тоже. Для мужчины не так просто снова вернуть такую вещь в кухонный шкаф. И догадайтесь, где все это было Мне об этом сказал Нэш, я его встретила как раз по дороге сюда. В одной из старых, заплесневевших папок в конторе Симмингтона. В деле о наследстве сэра Джаспера Харрингтон – Веста.
– Бедный Джаспер, – вздохнула миссис Калтроп.
Это был мой двоюродный брат. Такой милый старый холостяк. Его бы удар хватил!
– А не было безумием оставлять эти вещи у себя? – спросил я.
– Еще большим безумием было бы пытаться где-нибудь выбросить их, возразила миссис Калтроп. – Симмингтона ведь никто не подозревал.
– Он и не ударял ее пестиком, – сказала Джоан. – Там оказалась еще и гиря от часов со следами волос и крови. Пестик он украл, скорее всего, в тот самый день, когда была арестована Эме и когда он спрятал вырезанные страницы у них в доме. Но тут я возвращаюсь к первоначальному вопросу. Как оказалась замешанной во все это Эме Гриффит? Полицейские ведь собственными глазами видели, как она писала это письмо.
– Разумеется, – согласилась мисс Марпл. – Последнее письмо написала она.
– Но зачем?
– Видите ли, девочка моя, вы, наверное, тоже заметили, что мисс Гриффит всю жизнь влюблена в Симмингтона.
– Бедняга! – автоматически проговорила миссис Калтроп.
– Они всегда были друзьями, и Эме думала, наверное, что теперь, после смерти миссис Симмингтон, они, может быть… ну… – мисс Марпл деликатно кашлянула. – А потом начали ходить сплетни насчет Элси Холланд и, я думаю, это совсем вывело его из равновесия. Она считала Элси расчетливой, хитрой интриганкой, которая хочет окрутить Симмингтона, а сама недостойна его. И она не устояла перед искушением. Почему бы не добавить ко всем этим анонимкам еще одну и не выжить отсюда эту девчонку? Ей, наверное, это казалось совершенно безопасным, и она считала, что действует как нельзя осторожнее.
– А дальше? – спросила Джоан. – Расскажите уж все до конца.
– Могу себе представить, – медленно проговорила мисс Марал, – что, когда мисс Холланд показала это Письмо Симмингтону, он сразу же понял, кто его автор, н сообразил, что ему подвернулся случай раз и навсегда покончить с этим делом и спасти самого себя. Красивым поступком это не назовешь, но он был в панике. Он ведь знал, что полиция не успокоится, пока не найдет автора анонимок. А когда он отнес письмо и узнал, что полицейские видели, как Эме писала его, он понял, что ему представился шанс – один на тысячу. В тот день он пошел с Элси и Миген на чай к Гриффитам, а поскольку сам он пришел туда прямо из конторы, ему нетрудно было захватить в портфель вырезанные страницы и спрятать их в чулане под лестницей. Спрятать их именно там было удачной мыслью. Бросалась в глаза аналогия с местом, где был спрятан труп Агнес, и нетрудно было осуществить это практически. Достаточно было пары минут, когда он проходил через холл в кабинет вслед за Эме и полицейскими.
– Одного не могу простить вам, мисс Марпл, – сказал я, – что вы впутали во всю эту историю Миген.
Мисс Марпл отложила спицы и очень серьезно посмотрела на меня поверх очков.
– Дорогой мой, что-то надо было предпринять. У нас ведь не было никаких улик против этого умного и лишенного всякой совести типа. Кто-то должен был мне помочь – кто-то очень сообразительный и смелый. И именно Миген оказалась тем человеком, который был мне нужен.
– Но ведь это было очень опасно для нее.
– Да, опасно, но ведь мы живем на свете, мистер Бертон, не для того, чтобы уклоняться от опасности, когда речь идет о жизни ни в чем неповинного человека. Вы ведь понимаете это?
Да, это я понимал.
* * *
Дело было к вечеру, я шел по Хай-стрит.
Из магазина вышла мисс Эмили Бартон с большой сумкой для покупок. Лицо у нее раскраснелось, глаза взволнованно блестели.
– О боже, мистер Бертон, я прямо вне себя! Как подумаю, что действительно поеду за границу!
– Надеюсь, вам там понравится.
– О, еще бы! Я бы никогда не отважилась поехать одна. Наверное, само провидение позаботилось, чтобы все случилось именно так. Я уже давно чувствовала, что мне придется расстаться с «Розмарином», ведь мое состояние очень поубавилось, только не могла вынести мысли, что там будет жить кто то чужой. Но теперь, когда вы купили виллу и хотите жить там с Миген – это совсем другое дело. И теперь, когда наша дорогая Эме после всего этого ужаса, который ей пришлось пережить, хочет немного прийти в себя, а брат ее женится (так чудесно, что вы оба будете жить с нами!) – я так рада, что она поедет со мною! Мы собираемся в настоящее путешествие! Мы ведь, – мисс Эмили понизила голос, – можем поехать вокруг света! А Эме такая замечательная, такая практичная! Честное слово, я думаю – а вы нет? – что все кончилось очень счастливо.
На какое-то мгновенье я вспомнил миссис Симмингтон и Агнес Уодл, лежащих под кладбищенской глиной, и не очень склонен был принять эту точку зрения. Но потом мне пришло в голову, что молодой человек Агнес был не слишком-то в нее влюблен, а миссис Симмингтон была не очень хорошей матерью для Миген – так почему бы не позабыть о них? Так или иначе все мы когда-нибудь должны умереть! И я согласился с мисс Эмили, что все кончилось и впрямь как нельзя лучше.
Я подошел к воротам дома Симмингтонов, и Миген выбежала мне навстречу. На шею друг другу мы не бросились, потому что вместе с нею из дома выскочила огромная овчарка и чуть не сбила меня с ног – такой это был колосс.
– Правда, чудесная? – спросила Миген.
– Хватило бы и половины ее. Это наша?
– Да, подарок к свадьбе от Джоан. Правда же, мы получили чудесные свадебные подарки? Ту ажурную шерстяную штучку от мисс Марпл – жаль только, что непонятно, что это такое – и старинный фарфоровый чайный сервиз от мистера Пая, а Элси прислала мне тостер…
– Элси остается Элси! – заметил я.
– Она устроилась у какого-то зубного врача и очень счастлива. А… о чем это я только что говорила?
– Перечисляла свадебные подарки. Учти, что, если передумаешь, придется тебе отослать их назад.
– Ну нет, не передумаю. Что же мы еще получили? Да, миссис Калтроп прислала египетского скарабея.
– Оригинальная женщина, – сказал я.
– О, ты еще не знаешь самого интересного! Я только ЧТО получила подарок от Партридж. Самая уродливая скатерка, какую я только видела. Но думаю, что теперь я попала-таки к ней в милость, потому что она вышивала ее собственноручно.
– А вышиты там годи одни тернии да чертополох?
– Ничего подобного. Две руки, сжимающие друг друга, – символ любви.
– Ну-ну, – сказал я, – мисс Партридж сдалась все-таки.
Миген затащила меня в дом.
– Тут есть еще одна вещь, которую я никак не могу понять. У собаки есть ошейник и поводок, но Джоан прислала еще одну пару. Ты не знаешь зачем?
– Знаю, – ответил я, – старая шуточка Джоан.