Ирина закурила сигарету и, прищурившись от дыма, посмотрела на Волкова:
— Ну что, Петр Сергеич?
— Да, — ответил Петр. — Похоже, действительно что-то здесь…
— Ну зачем, скажите на милость, — продолжала Ирина, — нападать на старика в подворотне не каким-то там ханыгам, а людям, которые удирают на машине?
— А что за машина, соседка не разглядела случайно?
— Да в том-то и дело, что, с ее слов, какая-то иномарка. А? И звонки эти? И почему в кармане у отца вместо его трубки этот дурацкий муляж? И билет?
— Какой билет?
— А я не сказала? У него же в кармане билет оказался, железнодорожный, на Москву.
— На какое число?
— Да на тот же самый день. Он вечером собирался уехать. А еще утром ничего мне про это не говорил. Милиции-то не объяснить, им не до того. Но… это ненормально, согласны?
— Хорошо. — Волков поднялся со стула. — Я подумаю. Если вопросы у меня возникнут, как вас найти?
— Да я же здесь, пока не уезжаю. Виктор говорит, с квартирой что-то нужно решать, а мне продавать ее жалко. Не знаю…
— Вот я здесь свои телефоны еще раз на всякий случай оставлю, — Петр положил на стол визитку. — Звоните и домой, и на трубку, если что-нибудь срочное.
— Спасибо, давайте я вас провожу. Волков и Гурский вышли в переднюю.
— Да, Ирина Аркадьевна, а когда, вы говорите, ваш брат с отцом встречался?
— В тот же вечер. У нас же здесь казино теперь рядом, в бывшем «Великане». Прямо оттуда отец домой пошел, а у парадной на него и напали.
— А почему, собственно, Виктор не мог к отцу домой зайти для разговора? Зачем встречаться в казино?
Ирина пожала плечами.
— Меня дома не было, когда они созванивались. Я с самого утра ушла и замоталась, вернулась поздно. Виктор говорит, что отец по его телефону сотовому несколько раз звонил куда-то. И сюда, домой, тоже звонил — узнать, пришла я или нет. И никуда не дозвонился. А я только часов в десять вернулась, он уже в больнице был.
— А что он говорит, чья это была идея, про казино?
— Я тоже удивилась. Но он говорит — отца.
— Ну хорошо. До свидания.
— Всего доброго.
Волков и Гурский вышли из квартиры.
Глава 9
— Вот здесь они, значит, его и прихватили, — Петр стоял у двери в парадную. — Аккуратно. Смотри: тут — дверь, здесь стена, а вот здесь колонны все загораживают, а там они машину поставили, на которой свалили. Да, в таком месте старичка вдвоем оприходовать и оторваться в момент можно, никто и не заметит.
— Втроем, — сказал Гурский. — Они же, как только поняли, что дедок скрипнул на полувздохе, да еще и тетка эта нарисовалась под носом, да еще небось и заорала, моментально в тачку нырнули и свинтили. Она ведь даже лиц их не срисовала. Рыжий разве что. И все. А если бы один из них машину обегал, дверь открывал, заводил…
— Есть логика в логовницах. Третий за рулем ждал. Чего ждал? И не многовато ли народу, чтоб у старика авоську с кефиром отнять? Потом — рыжий… Неаккуратно. Если приметный такой, он бритый должен быть, да еще и в шапке. Место выбрали грамотно, а сами придурки? Ничего не понимаю.
— Не было у него ни кефира, ни авоськи. Но была трость. Мореного дуба с чугунным набалдашником. По башке, а?
— Да…
— Пасли они его. А он знал, похоже.
— Вон там он шел, видишь? Там казино, потом мюзик-холл, Планетарий, театр. Потом вон там, у трамвайной остановки, через дорогу и по тротуару сюда. Там везде открытое место. А здесь идеально. Но почему рыжий?
— Да ладно тебе, прицепился. И потом, идеально для чего? У дедули пенсию отнять?
— Давай пройдемся, а? — Петр посмотрел на Гурского. — Тебе звонок этот очень нужен?
— Да хоть бы и не звонили вовсе. Инопланетянам только спокойнее. Я их, бедных, и так достал небось своими бреднями, дальше некуда. Они меня скоро вот так же подкараулят, по башке, в тарелку — и кровавым маньякам на съедение.
Волков вдруг остановился и взглянул на Александра:
— А ведь верно…
— Точно, — кивнул Гурский. — Умыкнуть они хотели дедулю нашего.
— Ну-ка пошли.
— Слушай, — Гурский на ходу запахнул поплотнее куртку, — а кому вообще может быть нужен муляж трубки? Теоретически?
— Ну… в театре.
— В реквизите настоящие, как правило. Дым пустить иной раз, для правды жизни. Ну ладно, а еще?
— На витрине.
— Уж это нет. Это только кренделя какие-нибудь да колбаса телячья раньше гипсовые лежали, чтоб оголодавшее народонаселение не сперло, помнишь? А трубки самые настоящие выкладывают.
— Ну, я не знаю.