— Капитан, плавсредства готовы! — доложил с военной четкостью вошедший в рубку Кулагин.
— Сработают?
— Надеюсь.
— Здесь не надежда должна быть, а уверенность, старпом! Уверенность! — В тоне капитана проступили отзвуки их давней взаимной неприязни.
Кулагин заметил Смолина, который стоял в сторонке, не решаясь обратиться к капитану.
— Почему вы без жилета, профессор? И почему не на месте сбора? — спросил сдержанно, но с положенной в данном случае строгостью.
— Я на вахте.
— На какой такой вахте?
— На своей. — Смолин старался говорить как можно спокойнее — успех задуманного был в выдержке. — Я принес хорошую новость. Только что видел ленту осциллографа. Сейчас под нами… — Судно снова ковырнулось, теперь уже на нос, и Смолин, как и все остальные, еле удержался на месте, ухватившись за ручку боковой двери.
Дождавшись, когда «Онега» выровняется, Кулагин обратил лицо к Смолину и наставительно заметил:
— Сейчас под нами дно, уважаемый профессор, холодное мокрое дно, которое нам не по душе. И все новости ждем не снизу, а вон оттуда! — Он ткнул пальцем в лобовое стекло.
Смолин хотел возразить, но его опередил Бунич. Он не отрывал глаз от окна, хотя там был все тот же перемешанный с небом и наползающим сумраком океан.
— Что у вас? — спросил сухо.
Смолин рассказал коротко и четко, подражая отрывистым рапортам старпома. Но завершающей фразе постарался придать особую весомость и убедительность:
— Это большое открытие, капитан! Судя по всему, под нами — нефть. И ее много. И она недалеко.
— Нам-то что от этого? — так же сухо, даже с неприязнью спросил Бунич. — У черта на куличках ваша нефть. Хороша Маша, да не наша!
— Она нужна людям, капитан.
— Людям вообще?
— Людям!
Бунич выдержал долгую паузу.
— Вы уверены, что там действительно что-то есть? — Он по-прежнему говорил, не отрывая глаз от моря.
— Уверен. Ошибки быть не может. Все вот тут, на бумаге, капитан! Я и раньше это вычислил теоретически, а сейчас спаркер подтвердил. Так что в конечном счете мы здесь оказались не зря!
Капитан поскрипел коротким сухим смешком:
— Не зря, говорите? Вы, профессор, однако, шутник. Ну и что хотите сейчас от нас? Заняться добычей нефти? Но мы пока еще не на дне.
Смолин пренебрег капитанской иронией.
— Нужно немедленно сообщить об открытии по радио. О нем должны узнать в Москве. Иначе на кой дьявол, капитан, мы вляпались в эту заварушку! Ведь нам может и не повезти. Не так ли?
— Может и не повезти.
— Значит, наш долг сообщить людям об открытии.
В рубке опять воцарилось молчание, и в эту минуту Смолин особенно явственно ощутил, как грохочет океан, как тяжко переваливается он с боку на бок, словно хочет половчее ухватить «Онегу» и швырнуть ее на пока еще невидимые в сумраке камни, как робко вздрагивает попавшая в его лапы хрупкая, беззащитная «Онега».
— Можно еще раз? — спросил капитана старпом. — И подольше!
— Можно.
Кулагин подошел к пульту управления, нажал кнопку, и над рубкой снова гулко и сиротливо забасил судовой тифон.
— Вдруг кто и услышит! — заметил Аракелян.
— Разве что акулы! — рассмеялся Руднев. — Мол, потерпите, скоро мы к вам на закуску…
— Гудок сейчас нужен для порядка! Для самодисциплины! — обрезал его Кулагин. — Для того, чтобы каждый на борту был начеку. И не болтал языком зря.
Снова было молчание, неспокойное, напряженное, таящее в себе невысказанность тревожных мыслей, которые теснились сейчас в головах этих стоящих на вахте людей.
— Пожалуй, вы правы, профессор! — вдруг произнес капитан. — Иначе в самом деле на кой ляд нам все это представление!
Он впервые обратил лицо к Смолину и в сумраке сверкнули его зубы.
— Идите в радиорубку и передайте Моряткину: вне очереди!
— Я только что был в радиорубке, — вставил Кулагин, — у Моряткина запарка — связь с окрестными судами и служебные. А Белых все еще на катере возится. Что-то не ладится в передатчике.
— Что-то не ладится… — ворчливо повторил капитан. — Я так и знал!..
Кулагин, не обращая внимания на упрек начальства, продолжал:
— К тому же у Моряткина скопилась куча необязательных радиограмм.
— Каких таких необязательных?
— Личных. Целый ворох нанесли. С ума посходили. Может, запретить отправку? Учитывая, так сказать, момент…
Капитан помедлил.
— Личные, говорите? Понятно… — задумчиво побарабанил пальцами по пластику борта. — Запретить нельзя. Какое право мы имеем лишать людей последнего слова? Именно учитывая момент.