– Ты же не думаешь, что это так просто? – учитель горько усмехнулся. – Создать мыслеформу недостаточно, нужно ещё, чтобы она овладела массами. А для этого требуется грамотно внедрить её в общественное сознание и накачать подходящими энергиями. Люди пока не научились таким техникам, это прерогатива пастухов. Мы не в состоянии им противостоять на равных, мы можем только защищаться.
– Как можно защититься от ноосферы? – уныло пробормотал я.
– Не позволяй собой манипулировать,– учитель ободряюще похлопал меня по плечу. –Принимай как данность только то, что можешь проверить, а остальное пусть остаётся в статусе «возможно». Никто не может тебя заставить верить пастушьим сказкам. Свобода выбора – это несравненное право свободного человека, и нужно научиться им пользоваться.
– Сам же говорил, что пастухи используют выбор как инструмент для своих манипуляций,– возразил я.
– Это правда,– в голосе учителя я заметил какие-то нервозные нотки. – Нам подкидывают симулякры выбора, чтобы заставить нас согласиться с извращённым положением вещей. Когда ни один из предложенных вариантов не является приемлемым – это лишь подобие выбора, нас просто вынуждают выбирать меньшее из зол. Но при этом мы всё равно выбираем зло, как ни крути.
– Но как быть, если других вариантов просто не существует?
– Мы сами творим свою реальность,– учитель невесело усмехнулся. – Если ты не в состоянии реализовать приемлемый вариант – это вовсе не значит, что его в принципе не существует, просто ты его не видишь. Что ж, такое случается. В таком случае лучше вообще отказаться от выбора, нежели добровольно соглашаться на то, что сам считаешь злом. Впрочем, это лишь моё мнение, тут каждый решает сам.
Мысль была не такая уж тривиальная. Вне контекста она прозвучала вроде бы логично, но что-то мне подсказывает, что применимость Воронова метода в реальной жизни довольно сомнительна. Впрочем, долго обдумывать этот вопрос у меня не получилось, поскольку мы незаметно дошли до землянки. Ворон смахнул прошлогоднюю листву с деревянной дверцы и повернулся ко мне.
– Лис, ты ведь помнишь, как меня можно разбудить в случае чего? – он внимательно смотрел мне в глаза, словно хотел убедиться, что я проникся смыслом его слов. – Если тебе что-то понадобится, да хоть просто посоветоваться, ты, пожалуйста, не стесняйся. Ничего страшного не случится, если я проснусь немного раньше срока.
– Не волнуйся, папочка,– я скорчил умильную рожицу,– я буду паинькой и не стану безобразничать в твоё отсутствие. Спи спокойно, Ворон,– добавил я уже серьёзно,– я способен позаботиться о нас с Никой.
– К чему эта бравада,– посетовал учитель,– на тебе ведь теперь лежит ответственность за троих.
Пару секунд я переваривал его странное высказывание, а потом до меня дошло.
– Ника ждёт ребёнка,– завороженно пробормотал я.
– Вижу, она пока с тобой не поделилась этой новостью,– улыбнулся Ворон. – Это будет девочка.
Да уж, новость была прямо-таки сногсшибательная. Я стану папой. Не знаю, что должны чувствовать женщины, когда у них под сердцем зарождается новая жизнь, если даже мы, мужики, буквально шалеем от перспективы стать отцом. Я даже не заметил, как ноги сами понесли меня обратно домой, к моей малышке, вернее, теперь уже к двум малышкам.
– Прощай, Лис,– тихий голос Ворона остановил меня, когда я уже успел удалиться от его берлоги метров на двадцать. – Береги своих любимых.
– Сберегу,– самоуверенно заявил я и, помахав учителю на прощанье, скрылся за деревьями.
В тот момент меня совсем не удивило его напутствие, наверное, было не до того. Но ночью я вспомнил это печальное «прощай», и оно заставило меня всерьёз задуматься. Почему-то у меня сложилось устойчивое ощущение, что Ворон не надеялся больше со мной встретиться. Может быть, он не просто устал, а серьёзно болен? Но он не стал бы от меня скрывать свой недуг. Значит, он чует опасность, но пока не может определить её источник. Да, такое возможно, и мне нужно быть вдвойне осторожным, по крайней мере, пока мой всесильный гуру не выйдет из спячки. Ведь теперь на мне лежит ответственность за двух любимых девочек.
11 мая
Это моя последняя запись. Больше я к этим тетрадкам не притронусь, так уж сложилось. Витёк дал мне два часа времени, но так много мне не потребуется, хватит и часа. Наверное, это странно тратить целый час на писанину, когда можно было бы употребить его на что-то более рациональное. Не спорю, это просто блажь. Просто логика повествования требует, чтобы у истории был конец. Так вот, это он и есть.
Уже на второй день нашей жизни без Ворона у меня началась форменная паранойя. Всё мне мерещилось, что кто-то за мной следит. Две ночи я вообще не спал, типа, караулил, потом днём немного компенсировал недосып, но усталость уже начала сказываться, в основном, на нервишках. На третью ночь я всё-таки немного подремал, но от этого стало не легче, я всё равно постоянно чувствовал затылком чей-то весьма недружественный взгляд и вздрагивал от каждого шороха. Оставить Нику одну в доме я не решался, так что нам поневоле пришлось перейти на вегетарианскую диету. Впрочем, разницы я всё равно не заметил, поскольку напрочь утратил аппетит.