– Боюсь, что это как раз слияние с высшим сознанием и означает для нас путь в один конец,– я снисходительно улыбнулся,– только благодаря уму мы способны сохранять свою целостность, как проявленной формы сознания. Кстати, с чего ты взял, что мы можем подзарядиться только от высших сил? Вот сам ты каким образом подпитываешься в своей берлоге?
– Перераспределяю энергии от окружающей среды в своё тело,– самодовольно пояснил Ворон. – Все эти проявленные формы, по сути, являются мной, так что это даже насилием назвать нельзя.
– А какие формы там у тебя в землянке? – удивился я.
– Как это какие,– Ворон насмешливо поджал губы,– земля, разумеется. Это самый надёжный и мощный источник энергии.
– Так ты качаешь энергию непосредственно из земли? – я восхищённо присвистнул. – Да, в изобретательности тебе не откажешь.
– Вот только в мире посмертия такой источник отсутствует,– ехидно отозвался польщённый Ворон,– там ведь нужных вибраций нет. Как же ум сможет восстановить свой спектр?
– А как зима сменяется летом? – я тоже не отказал себе в желании потроллить моего гуру. – Откуда берутся энергии, которые вроде бы уходят в ноль в зимнее солнцестояние?
Примерно с минуту Ворон обдумывал мой ехидный ответ. Он сидел совершенно неподвижно и смотрел в одну точку на горизонте, словно именно там спрятался смысл моих слов.
– Лис, я когда-нибудь говорил тебе, что ты – чёртов гений,– наконец пробормотал он. – Ну разумеется, это же просто естественные циклы нашего мира. Наше сознание способно вполне самостоятельно восстановить свой исходный спектр, помощь высших сил ему не требуется.
– А вот что требуется, так это время,– самодовольно добавил я. – Вот поэтому нам приходится так долго отсиживаться в посмертии. Иначе мы могли бы перевоплощаться практически сразу после смерти.
Некоторое время учитель задумчиво смотрел в потолок, оценивая мои слова. Мне, конечно, было лестно заслужить его похвалу, но долгое молчание, по моему опыту, не сулило ничего хорошего. Как бы он ни наковырял в моих рассуждениях ещё каких-нибудь несуразиц. Так что на третьей минуте тишины я уже начал дёргаться. И точно, как в воду глядел.
– Ты никогда не задавал себе вопроса, зачем мы вообще возвращаемся,– задумчиво поинтересовался Ворон. – И кстати, что заставляет наш ум снова изменить точку отсчёта после восстановления энергетического баланса, чего нам не живётся в реальности посмертия?
Ну вот опять. Я что, википедия? Откуда мне знать какие механизмы возвращают нас в мир живых? Впрочем, речь ведь даже не о механизмах, а о причинах.
– А каковы причины формирования той или иной картинки реальности? – я тоже умею задавать вопросы, если кто забыл.
– Правильно, это более общий вопрос,– снова похвалил меня учитель. – Процессами проявления управляют три силы: автоматические алгоритмы нашего мира, воля Игрока и карма. Судя по всему, это именно карма обуславливает нашу смерть, по крайней мере, в абсолютном большинстве случаев. Естественные циклы, которые, как в моём случае, могли бы отправлять людей на перевоплощение, скорее всего, гораздо более длинные, чем их нынешние жизни. Наверное, где-то лет триста. Конечно, самоубийства никто не отменял, есть у нас такое право.
– Значит, и возвращает нас карма,– заключил я. – Волю Игрока в данном случае можно не учитывать. Когда ум едва начал восстанавливать свои функции, говорить об осознанности не приходится. Именно поэтому мы и не помним своё посмертное существование, оно представляется нам чем-то вроде сна, а сны забываются очень быстро.
– Нет, Лис, ты забываешь о свободе воли,– Ворон произнёс это с нажимом, словно уличил меня во вранье. – Намерение Игрока вернуться должно играть важную роль, ведь законы нашего мира неизменны во всех реальностях, в том числе и в реальности посмертия.
– Ага, и многие твои хотелки сбывались? – ехидно поинтересовался я.
– Твоя вот сбылась,– угрюмо прокомментировал Ворон,– иначе мне не пришлось бы тебя дожидаться двести лет. Согласен, одного желания вернуться недостаточно, нужно ещё, чтобы карма не препятствовала, но без этого желания возвращение в принципе невозможно. Я даже допускаю, что отдельные упёртые в своей религиозности персоналии так и зависают в посмертии, потому что в принципе отрицают возможность перевоплощения.