Рогова не раз проклинала тот выпускной вечер, семь лет назад, когда трое выпускников гимназии, образцовые мальчики, сыновья образцовых родителей, по дури своей юношеской вляпались в отвратительнейшую историю, грозившую закончиться если не тюрьмой, то, без сомнения, очень плохими последствиями. Эта разгоряченная вином троица, не имея водительских прав, угнала чужой автомобиль и сбила прохожего. К счастью, не до смерти, только до перелома ноги, однако и этого уже было достаточно, если учесть, что бросивших на дороге человека угонщиков почти сразу задержал патруль ДПС.
Родители тут же кинулись к Кире Анатольевне. Они оказались на редкость сообразительными, учли, что та директорствует всего два года, еще окончательно не зарекомендовала себя как руководитель, а гимназия престижная, желающих занять здесь начальственное кресло много, и потому Роговой никак не нужен большой скандал, который непременно поднимется по той простой причине, что самое захватывающее — это искать пятна на солнце.
Кира Анатольевна тоже оказалась сообразительной, быстро просчитала все отвратительные последствия и, в свою очередь, кинулась к Галине Антоновне — сестре заместителя начальника областной ГИБДД.
Разговор вышел тяжелый и унизительный. Кира Анатольевна не просто просила — умоляла, и Пирогова соизволила отступить от своих принципов. Попросила брата, и дело удалось замять.
В последующие годы Галина Антоновна ни словом не поминала ту историю, однако Кира Анатольевна всегда знала: при необходимости упомянет, ткнет в нос, выставит человеком, покрывающим отвратительные безобразия.
Такого Рогова позволить не могла, а потому учительницу химии терпела.
Однако именно вчера это терпение если не лопнуло окончательно, то весьма основательно треснуло.
После совещания в мэрии Киру Анатольевну задержал начальник департамента образования Валеев. Провел в кабинет и без всяких прелюдий спросил:
— Вы вообще-то управляете своим коллективом или так, видимость создаете?
Рогова опешила.
— Что у вас происходит с вашим преподавателем химии Пироговой Галиной Антоновной?
— А что вы имеете в виду? — напряженно осведомилась Кира Анатольевна.
— В данном случае я имею в виду ее недавнее заявление двум девятиклассникам о том, что им уже сейчас следует присматривать себе другую, более простую школу, поскольку в десятом классе вашей гимназии они учиться не будут по причине низкой успеваемости по химии. Заявлено это было публично и — подчеркиваю! — в начале учебного года! То есть уже сейчас, в сентябре, преподаватель твердо решил, что к концу мая ребята получат плохие оценки по ее предмету. И как прикажете понимать подобную предвзятость?
— Ну-у… — Кира Анатольевна выдавила кислую улыбку. — Галина Антоновна у нас, конечно, человек специфический, однако она наверняка не говорила это всерьез… Просто попыталась неудачно простимулировать ребят к хорошей учебе…
— Вот как?! — Лицо Валеева налилось гневом, аж пухлые «хомячковые» щеки вздулись. — Методы, значит, у нее такие специфические? Разговоры не серьезные? Стимулы оригинальные? А мы вот, в департаменте, это плохо понимаем. А мэр, тот и вовсе не понимает. Категорически! И когда ему отец одного из мальчиков в дружеской, — слово «дружеской» Валеев произнес с нажимом, — беседе поведал про заявление вашей Пироговой, мэр был сильно возмущен и приказал разобраться!
У Киры Анатольевны мгновенно закаменело внутри все, что могло закаменеть, в том числе горло, через которое она с трудом выдавила:
— Я… сама… разберусь… и вам… доложу… Это… действительно… недопустимый… поступок…
И тут же «камень» принялся трещать, крошиться, обваливаться под натиском растревоженных, взбудоражившихся мыслей: «Друг мэра — это кто? Его сын в девятом классе? Почему я не знаю?» Подобное незнание было еще более недопустимым, чем поступки Пироговой. Рогова всегда знала, у кого какие родители, и подобную информацию считала наиважнейшей.
— Вы можете мне сообщить фамилии учеников? — произнесла она все еще скованным, но уже близким к нормальному голосом.
— Могу. Это Крыжаполов и… — Валеев метнул взгляд на листок, лежащий сверху объемистой стопки бумаг, — Уткин.
По тому, как он сверялся с простой фамилией и при этом четко, по памяти, не запинаясь о буквы, выговорил сложную, Рогова сразу догадалась, что друг мэра — и есть папаша Крыжаполов. Кто бы мог подумать? Крыжаполова-младшего она никак не могла вспомнить в лицо, хотя всех «соответствующих» детей знала с первого класса.