– Чего?! – не смогла я остановить рвущийся наружу поток возмущения. Криминальный босс? Верхушка списка самых разыскиваемых? В президенты?
Весь зал обернулся на меня. Казалось, они уже и забыли, что тут сидит какая-то баба, настолько удивленными были их лица. Начальник отдела слегка покачал головой, показывая свое недовольство.
– Простите, – пискнула я, совсем как недавно Стивенс.
Директор вернулся к слайду и продолжил:
– «МЛН-80» – на данный момент самая нужная информация, соответственно, труднее всего добываемая. Все, что мы знаем, – это какой-то проект, который разрабатывают Фараон и его сподвижники. Миссия номер один для нашего нового агента – рассекретить этот проект. Это может быть как кампания борьбы за президентское место, так и какая-нибудь диверсия, вплоть до убийства президента или какого-нибудь теракта. Так что эта миссия в приоритете, и это срочно. Миссия номер два – открыть личности Фараона и его помощников. Миссия номер три – сопоставить настоящие имена с псевдонимами, уже известными нам, а также с их… хм, – босс почему-то запнулся на этом месте, – обязанностями. Но это будет нетрудно, когда вы уже будете знать настоящие имена, однако тут важна скрупулезность, сопоставить нужно точно, потому что наши операции часто проваливались из-за того, что… мы не знали… как бы это сказать… кто на что способен и кто за что отвечает.
Я гадала про себя, почему этот серьезный мужчина при серьезном чине так заикается и запинается. Кстати, забегая вперед, скажу, что через двадцать минут я узнала ответ на свой вопрос, но в тот момент я просто сидела и слушала не очень внимательно и надеялась, что мне наконец-то скажут, почему меня пригласили на эту «вечеринку».
– Миссия номер четыре – найти доказательства причастности Фараона ко всем этим мистически окрашенным смертям, и последняя миссия – выяснить, что случилось с пропавшими агентами.
– Вау, – вздохнул Стивенс, – ничего себе работенка для одного человека. Кстати, кто им будет? – До того как начальник успел что-либо ответить, он добавил: – Пусть им буду я!
– Даже и не думай. – Босс помолчал, вздохнул, затем огорошил подчиненных новостью: – Фараон взломал нашу систему два дня назад. У него список всех наших агентов: фотографии, данные, отпечатки – всё!
– О-о, – донеслось со всех концов.
– Да, – вздохнул опять темнокожий мужчина. Казалось, он не то чтобы зол на преступника, а скорее восхищается его хитростью и талантами. – Поэтому, Стивенс, ни один из вас не сможет совершить эту миссию.
– А кто сможет? – спросил заинтригованный Стивенс.
Глаза начальника пронзили мое лицо как два острых ножа. Я вздрогнула словно от боли, а агенты все как один со злостью уставились на меня, вывернув шеи чуть ли не на сто восемьдесят градусов.
– Она?! – принялись они громко возмущаться.
– Да! – подтвердил их догадку начальник.
Что тут началось! Агенты точно с ума посходили. Они шипели, качали головами, переговариваясь, а некоторые открыто смеялись. «Девчонка?!», «Да кто она вообще такая?», «Блондинка в законе, ага…» – и иные комментарии так и сыпались в мою сторону в течение как минимум десяти минут. Что касается меня, я даже рот не смогла открыть, так как усиленно пыталась прийти в себя.
Когда со мной вчера связались люди из ФБР и сообщили, что начальник самого многочисленного отдела – отдела криминальных расследований – хочет меня видеть, я совсем не этого ожидала. Я думала, что они всего лишь хотят поговорить со мной о моем брате. Помните, он сказал, что четверо агентов пропали после того, как были внедрены под прикрытием в логово Фараона? Так вот, четвертым был Майкл, мой брат. Точнее, кузен, но я всегда называла его братом.
Когда умерла его мама, брату было пять. Его отец, чтобы хоть как-то заглушить боль утраты, начал работать с утроенным рвением и даже получил повышение, которое предполагало переезд в другую страну. Для сына уже не отыскалось места ни в его сердце, ни в плотном графике. Поэтому Майк переехал к нам, и мы жили как одна большая дружная семья до тех самых пор, пока мои родители не развелись (мне было четырнадцать). Я съехала к отцу, а Майк остался жить с моей мамой – как бы странно сие не звучало. Мы долго не общались с тех пор, ибо жили в разных городах, но я знала от матери, что брат поступил в полицейскую академию. Через время его отец вернулся в страну и захотел общения с сыном, но Майкл был уже достаточно взрослым, чтобы предпочесть жить самостоятельно, он уже служил в полиции. Через год его отец умер в аварии, и Майкл, по словам моей мамы, ненавидел себя за то, что держался вдали от отца. Если бы он только знал, как мало у них осталось времени…