— Мы говорили об этом. Я люблю его.
— Лиам не стоит того, чтобы ломать себя. Пытаться быть для него человеком, которого он хочет видеть рядом с собой. Человеком, которым ты на самом деле не являешься.
— Бытовые дела, типа уборки и приготовления ужина не сделают меня принципиально другим человеком. Мне нравится заботиться о нем, — ощетиниваюсь я.
— Если ты так уверена в этом, то хорошо, — Одри взглянула на часы на запястье. — Слушай, мне пора идти. Мне ещё нужно сделать миллиард вещей, прежде чем я смогу закрыть магазин на сегодня, — говорит она и уходит.
Котёнок, которого я приютила, обнаружив его у себя на пороге пару недель назад, запрыгивает на стол и, урча, тычется носом мне в руку. Я почёсываю её за ушком.
—Похоже, в этот раз мы сами по себе.
Я с головой окунаюсь в приготовление ужина. Я выбрала жареную курицу и спаржу с молодым картофелем. Это одно из немногих блюд, которые моя мать научила меня готовить незадолго до смерти. Я избегала приготовления этого блюда годами, потому что в последний раз, когда мы его готовили, она была рядом со мной. Вечером того же дня, как раз пришёл Лиам знакомиться с моими родителями. Я бы всё отдала, чтобы иметь возможность обратиться к ней сейчас за советом. Мы бы сидели в обнимку, и она бы гладила меня по волосам, как она это делала раньше. Ароматы специй наполняют кухню, а мои глаза наполняются слезами.
— Я скучаю по тебе, мама, — шепчу я.
Ответом мне была тишина, которая за последние полгода стала ещё более оглушающей, чем за предыдущие пять с половиной лет. До этого у меня был Лиам, который всегда поддерживал меня, хотя он уже давно не был для меня тем человеком. Теперь он приходит домой после того, как я ложусь спать, и просыпается, когда я уже ухожу на работу. Когда я пытаюсь позвонить ему в течение дня, он либо не отвечает, либо слишком занят, чтобы говорить больше нескольких минут.
Я теряю его. Я знаю это. Самое печальное, что я думаю, что он всё ещё со мной, только потому, что не хочет быть тем парнем, который бросает девочку-сироту. Похоже, он слишком плохо знает меня, если думает, что попытаюсь удержать его, даже если он меня разлюбил. А быть со мной из жалости, я бы ему никогда не позволила.
Либо мы найдём нашу любовь снова, надеюсь, сегодня вечером, либо отпустим друг друга навсегда.
***
Громкое тиканье секундной стрелки часов раздаётся по всей квартире. Каждый тик высмеивает меня за то, что я сижу за столом и смотрю, как воск стекает по почти догоревшим свечам. Еда в тарелках остывает и с каждой минутой выглядит всё менее аппетитно. Я переворачиваю свой сотовый телефон и в двенадцатый раз и обнаруживаю то же самое, что и в одиннадцатый - ничего.
Восемь часов превращаются в девять, а девять в десять, а мой муж даже не удосужился позвонить или написать. Как только свечи гаснут, я сдаюсь. Выбрасываю ужин в мусор и хватаю сумочку.
«Хейл Автоматив», автомагазин моего тестя, находится в Харристоне, всего в паре миль от нашей квартиры. Магазин закрывается в пять часов, но чаще всего люди уходят часам к шести. Тем не менее, я надеюсь на какую-нибудь чрезвычайную ситуацию, связанную с автомобилем, которая задержала его на несколько часов.
Ярко-красный «Мустанг» Лиама не припаркован на своём обычном месте сбоку от здания. Остановившись, я снова и снова хлопаю рукой по рулю, на глаза наворачиваются слёзы, которые я слишком долго пыталась сдерживать. Дверь моей машины открывается, и я поднимаю заплаканные глаза. И тут же встречаюсь взглядом с тёмными глазами моего тестя, Гриффина Хейла.
— Какого чёрта ты устраиваешь истерику перед моим магазином так поздно ночью? Мой сын принёс на твою годовщину домой не те цветы?
— Какие цветы? — я усмехаюсь.
Он издаёт короткий смешок.
— И это всё? Он забыл цветы? Знаешь, брак - это не подарки, которые ты получаешь, а время, которое вы проводите вместе.
Сидя на своём месте, пока он наклоняется надо мной, я чувствую себя маленькой и пойманной в ловушку. Ладно, я и правда в команде мелких. Гриффин почти на фут1 выше меня, учитывая, что мой рост всего пять футов четыре дюйма2. Я вылезаю и ныряю ему под руку.
— Я бы знала, но в последнее время я почти не вижу своего мужа. Сегодня вечером я вообще не знаю, где он.
Я пытаюсь пройти мимо него, но он хватает меня за руки и прижимает к машине.
— Что значит, не знаешь где он? Что ты сделала?
Мои ноздри раздуваются, и я заставляю себя не наступить ему на ногу, чтобы он отпустил меня.
— Что Я сделала? Потому что это ведь всегда должна быть я, верно? Так что же на этот раз? Он не смог найти свою любимую рубашку, потому что я не постирала её? Или как насчёт того, чтобы подразнить меня тем, что в девятнадцать лет я не умела готовить, поскольку моя мама думала, что у неё будет уйма времени на то, чтобы научить меня этому. Может быть, ты ещё захочешь упомянуть, что я работаю слишком много, но почему-то этого всё равно недостаточно.
Гриффин отступает, и я начинаю расхаживать перед своей машиной. Я не смогу перестать ругаться сейчас, даже если попытаюсь. Мне слишком приятно выплеснуть наружу всё то, что так долго сидело во мне.
— Я знаю, дело не в том, что я не сплю с ним. Я практически набрасываюсь на него, а он ко мне даже не прикасается. Что происходит? Потому что я, чёрт возьми, не понимаю!
Его кулаки сжаты по бокам, и я знаю, что зашла слишком далеко.
— Я предупреждал тебя, что ранний брак будет проблемой. Больше всего люди меняются в молодости.