— Что ты имела в виду? — Мне нужно знать, а она ничего не говорит.
Она обшаривает морозильник, а не там, где мне бы хотелось поискать. Мои поиски по подушкам дивана не дали ничего, кроме мелочи и пары несвежей картошки фри.
— Рен, ты перестанешь меня игнорировать?
Она вытаскивает голову из морозилки и смотрит на меня большими зелёными глазами.
— Что я имела в виду, папочка?
Следующий вздох вырывается из груди.
— Не надо, — предупреждаю я её.
Она ухмыляется.
— Как скажешь, папочка. Я не хочу быть плохой девочкой.
Виню в этом стресс, ревность или её непослушный рот, но логическая часть моего мозга отключается. Я бросаю подушку, которую держу, и иду к ней. Она вскрикивает, когда понимает, что я иду за ней, и пытается убежать от меня. Я легко ловлю её и перекидываю через плечо.
— Сначала я отшлёпаю эту сочную задницу за то, что она ненормальная. А потом я засуну свой толстый член в этот умный рот, чтобы ты больше не могла мне дерзить.
Это единственное предупреждение, которое звучит, перед тем как моя рука с треском опускается на её одетую в джинсы задницу. Ощущение её плоти под моей ладонью заставляет мой член набухать и рвать ширинку. Я отпускаю её, позволяя скользить по моему телу, пока она не оказывается на коленях.
Она смотрит на меня, широко открыв свои большие глаза, и прикусывает нижнюю губу. Она выглядит как мечта, и сейчас она целиком принадлежит мне. Я расстёгиваю джинсы, чтобы облегчить свою болезненную эрекцию.
— Давай посмотрим, сможем ли мы найти лучшее применение этому ротику.
Она облизывает губы, и я почти кончаю. Я быстро расстёгиваю молнию и сбрасываю штаны, чтобы освободить член.
— Посмотрите-ка на моего голодного птенчика, который так жаждет моего член. — Я сжимаю её волосы в кулаке и прикасаюсь головкой члена к её губам.
— Будь хорошей шлюхой и открой рот для папочки.
Её руки ложатся на мои бёдра, и она послушно открывает рот. Я глажу её по макушке.
— Моя девочка знает, когда она ведёт себя плохо, и как загладить свою вину перед папочкой, не так ли?
Рен кивает головой. Однако этого недостаточно, и я убираю волосы с её лица.
— Скажи вслух.
—Да, папочка. Я вела себя плохо.
Я вонзаюсь ей в рот и ударяю по задней части ее горла.
— Сейчас я собираюсь трахнуть твой рот. Будь хорошей маленькой шлюхой и открой его пошире.
Она давится, когда я в первый раз проталкиваюсь, но вскоре уже начинает сосать и впускает меня глубоко в своё горло. Грязные слова срываются с моих губ, когда она с энтузиазмом проглатывает мою длину. Слёзы текут по её лицу от усилий, но она не перестает сосать.
— Твоя киска намокла, пока ты сосёшь мой член?
Она мычит, и от этой вибрации мои яйца покалывают. Я стону.
— Продолжай делать это ради папы. Когда я кончу, ты будешь хорошей шлюхой и проглотишь всё до последней капли, не так ли?
Она стонет, и её рука скользит с моего бедра к её киске. Я снова тяну её за волосы.
— Это моя пизда. Я не разрешал прикасаться к ней. Никому больше не разрешается прикасаться к ней, — рычу я и ненавижу себя за то, что имею в виду именно это.
Мой член производит влажные звуки, когда я выхожу и снова вхожу в её рот. Её зубы слегка задевают меня, и я взрываюсь. Я кончаю глубоко ей в горло, и она проглатывает всё, до последней капли как я ей велел.
— Разденься, — требую я, ещё не закончив с ней. Если мы собираемся облажаться, то мы должны сделать это по полной и получить максимальное удовольствие.
Я отодвигаю один из стульев от их крошечного кухонного стола. Выбрасываю из головы образ, как она выбирала мебель вместе с Лиамом, и требовательно смотрю на неё.
Всё моё внимание сосредоточено на ней, когда она снимает толстовку, стягивает джинсы и снимает лифчик и нижнее бельё.
— Было ошибкой, трахать тебя, не видя великолепия этого обнажённого тела. Я буду наслаждаться поедая тебя. А теперь подойди ко мне, папа голоден.
Обнажённая она гораздо более робкая.
— Не прячься от меня, — говорю я ей, когда она ёрзает, пытаясь прикрыться руками. Я похлопываю по краю стола. — Давай, садись, своей сладкой попкой, прямо здесь, передо мной.
Рен всё ещё сомневается, и я поднимаю её и сажаю на место перед собой.
— Раздвинь ноги, — приказываю я. Когда она этого не делает, я сам раздвигаю ей ноги и шлёпаю её по киске. — Не прячь то, что принадлежит мне.
Она стонет и корчится на столе.
— Маленькая папина шлюха любит грубость, верно? — удовлетворенно протягиваю я.
Я шлёпаю её ещё несколько раз, обращая внимание на удары прямо по её клитору. Тугой комок нервов набухает и краснеет от моих шлепков и её волнения.
— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя трахнуть прямо сейчас, — стону я.
— Пожалуйста, Грифф. Я хочу, чтобы ты это сделал, — умоляет она.
— Ещё нет, птенчик. — Я сажусь обратно на стул и кладу её ноги себе на плечи. Возможно, это последний раз, когда я могу трахнуть Рен, и на этот раз я собираюсь насладиться этим.
Я зарываюсь лицом в её киску и провожу языком по её щели, щёлкая при каждом проходе по её набухшему клитору. Мой член стоит в полной готовности, и я пробую райский вкус её тесной пизды. Я не смогу долго сдерживаться, поэтому трахаю её языком так же, как скоро буду трахать её своим членом.
Она хнычет, стонет и сильнее прижимается к моему рту. Я ввожу в неё два пальца, безжалостно прижимаю их к её точке G, и она взрывается, заливая мой рот своим освобождением. Я делаю вид, что вытираю её соки с подбородка, и она краснеет.
Я начинаю спускать штаны, но она отталкивает меня назад, упираясь ногой в середину моей груди.